1828 год
Иоанн Иванович Лазаревский
Отец Иоанн, пономарский сын, был поставлен в воровское село Мосолово (ныне Малоярославецкий район) в 1825 году на место умершего здешнего священника. Из-за раздела жилья и земельного участка у него начались трения с тамошним диаконом. Чем все закончилось, неясно. Но так или иначе начало духовного служения у Лазаревского было негладким. Может быть, эта и другие трудности, отсутствие поддержки, неустройство в причте и подтолкнули его уйти к старообрядцам.
В 1841 году отец Иоанн уже находился в Пафнутьев-Боровском монастыре под особым надзором архимандрита. Священнослужение ему было запрещено, но сан сохранен. А значит, вернулся он от старообрядцев с повинной, и было это до 1835 года. Где именно служил он у них, неизвестно. Жизнь его после возвращения лучше не стала. Лазаревский теперь усиленно «поклонялся Бахусу». В течение мая 1841 года он «вел себя большею частию нетрезво и в церковь ходил очень редко». 1 июня отца Иоанна вместе с еще одним священником нашли в трактире. Он напился пьяный и там спал. А когда Лазаревского притащили в монастырь, он оттуда на следующий день скрылся и пропадал более двух месяцев.
Как батюшка потом объяснял, вышло вот что. Он решил подать какое-то прошение преосвященному. Но того не оказалось в Калуге, отъехал куда-то. Священник отправился в жиздринское село Мокрое навестить отца. Прогостив у него две недели, вернулся в Калугу опять. И тут заболел: понос начался сильный. Пришлось задержаться. В монастырь священник приехал только 8 августа.
За «предосудительные» свои поступки Иоанн Лазаревский был оставлен под особым надзором и на причетнической должности. Дальнейшая его судьба не прослеживается. Впрочем, и то, что известно, дает об отце Иоанне представление слабоватое и неполное. Может, если бы в самом начале пути все пошло у него хорошо, никуда бы Лазаревский не бежал, не надломился, не запил. Хотя кто теперь разберет...
ГАКО. Ф. 79. Оп. 2. Д. 429 и 1195.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Иосиф Алексеевич Беляев
Родился отец Иосиф в селе Горяйнове Калужского уезда. Какое имел он духовное образование, неясно, а в селе Карамышеве Медынского уезда (ныне Дзержинского района), откуда бежал, стал служить с 1817 года. Тогда ему было 28 лет.
Первый сын священника, Федор, стал впоследствии преподавателем Калужского духовного училища (или семинарии). Второй мальчик, Максим, вышел в протоиереи и благочинные. Третий ребенок, дочь Любовь, умерла во младенчестве. В метриках ее смерть не отмечена, в семейном списке отца Иосифа за 1821 год ее тоже нет. Калужский священник Димитрий Любимов, немало потрудившийся, чтобы собрать о Беляеве все сплетни и слухи, один другого грязнее, и опубликовавший их в «Епархиальных ведомостях», приукрасив собственной фантазией, сообщает, что о. Иосиф убил собственную дочь. Замахнулся в порыве бешенства на жену тростью с медным набалдашником, та уклонилась, и удар пришелся прямо в голову ребенка, которого попадья держала на руках. По мнению Любимова, это и стало причиной побега. Он, однако, не удосужился привести документальных подтверждений, только ссылается на длинный список свидетелей (что уже само по себе странно), в большинстве своем умерших. Сведения Любимова ставит под большое сомнение тот факт, что Беляев и его жена после смерти дочери прожили вместе лет восемь и имели детей. Из них два мальчика также умерли в раннем возрасте.
В 1826 году у Беляева родился сын Алексей. Он окончил семинарию и стал священником в селе Попелеве Козельского уезда. В 1827 году родился последний ребенок — сын Дмитрий. Это тот самый Димитрий Беляев, который, став миссионером, присоединился потом к старообрядцам и всю жизнь священствовал у них. «Из детей Осиповых... вышли почти все очень хорошие люди», — пишет Любимов, разумеется, не причисляя к ним Димитрия. О нем будет рассказ ниже.
Жена Иосифа Беляева не последовала за мужем. После его побега она переселилась с детьми из Карамышева в другое село к родственникам. Тому виной, не исключено, разлад в семье Беляева, который упорно пытается доказать Любимов при помощи сплетен, им собранных. Нет достоверных сведений о последующей судьбе священника. Любимов пишет, что о. Иосиф служил на Стародубке, откуда перебрался потом к некрасовцам, а те утопили его за буйный нрав в Дунае, но это все, кажется, сказки.
В 1885 году октябрьский номер журнала «Странник» опубликовал статью о том, как старообрядцы пытались добиться согла сия на побег от сына священника о. Алексия. Тот дал твердый отказ[1].
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Любимов Димитрий, свящ. Беглопоповщина // Калужские епархиальные ведомости. Прибавление. 1887. №6. С. 101–109, №7. С. 128–134, №9. С. 179–182, №12. С. 231–238, №15, №17. С. 342–347, №18. С. 360–365.
Любимов Димитрий, свящ. Беглопоповщина // Калужские епархиальные ведомости. Прибавление. 1886. №19. С. 425. №20. С. 442.
Афанасий Демидович Диаконов (Рождественский)
Родился в 1797 году в семье священника.
В ноябре 1823 года Афанасий Демидович подал прошение епископу Калужскому и Боровскому Филарету (Амфитеатрову) об определении его на свободное священническое место в перемышльское село Слободка-Меринищи (сейчас это деревня в Бабынинском районе). В декабре того же года семинариста Афанасия Диаконова (другая фамилия его — Рождественский) посвятили во священнический сан. Вскоре он отправился в Слободку-Меринищи и приступил к службе в местном деревянном храме Рождества Богородицы.
Более ничего не известно об отце Афанасии, кроме того, что, согласно списку «ПКЕВ», он бежал в 1828 году из своей Слободки-Меринищ.
ГАКО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 4313.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Александр Преображенский
Служил в Покровской церкви села Андроновского Калужского уезда (ныне Ферзиковский район). Храм сей построен был в 1661 году, имел один придел — во имя святителя Николая.
В 1824 году в Андроновском началось строительство новой каменной церкви. Предполагалось, что храм будет иметь три престола: во имя Покрова Богородицы, Архистратига Михаила и Святителя Николая. Старый храм помаленьку стал ветшать (особенно кровля) и был настолько тесен, «что священнику, служащему между царскими вратами и престолом, земных поклонов класть не можно».
По данным 1824 года, к андроновскому храму приписан был 291 двор. Содержание церковного штата в справках оценивается как во всем достаточное. О самом отце Александре сведений найти не удалось.
ГАКО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 4094.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Иоанн Максимович Тарусенский (Тарутинский)
Этот священник был сыном дьячка Сугоновской церкви иконы Казанской Божией Матери Калужского уезда (ныне Сугоново в Ферзиковском районе). Закончил он высшее отделение духовной семинарии.
В 1818 году двадцатитрехлетний семинарист Иван Тарусенский подал прошение епископу Калужскому и Боровскому об определении его священником в село Утешево Мещовского уезда (ныне Бабынинский район).
В августе 1818 года Ивана Максимовича рукоположили во священнический сан. Спустя десять лет он оставил свой утешевский приход и бежал в Москву на Рогожское кладбище.
ГАКО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 3140.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Симеон Борисович Журавлев
Служил в селе Бабичеве Малоярославецкого уезда (ныне района). Подробные сведения не открыты.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Отчество установлено по делу: ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 439. Лл. 49–50.
[1] См.: Марков С. В поисках за священством // Странник. 1885. №10. С. 235–257.
