Епископ Макарий (Лукоянов)

 

Страницы истории противоокружнического движения

 

 

О некоторых старообрядческих епископах приходится собирать сведения буквально по крупицам. Если речь идет об архиереях, разорвавших общение с Московской архиепископией из-за Окружного послания, то тем более. Епископ Макарий Саратовский – один из них.

В 1864 году митрополит Белокриницкий Кирилл (Тимофеев), попавший под влияние противоокружников, рукоположил для России епископа Антония (Афанасия Климова). Поскольку на Московской кафедре находился в то время архиепископ Антоний (Шутов), епископ Антоний получил прозвище «Второй» (другие его прозвания:  «Гуслицкий», «Муравлевский»), под его омофором находились старообрядцы, не признававшие духовной власти архиепископа Антония и идей Окружного послания. Послание было уничтожено и объявлено «яко не бывшим» на Освященном Соборе в 1865 году, но это не привело к примирению.  

В 1871 году епископ Антоний Второй был извержен из сана на Соборе в Белой Кринице. Этого извержения он не признал и к примирению не склонился. Он так и умер в 1876 году в раздоре, однако в 1873-м единолично рукоположил преемника, епископа Иосифа Нижегородского (Иаков Илларионов; 1820 или около – 1910). Наверное, единственный документ, содержащий сведения о том, как это было, – короткая анонимная записка, кем-то переданная архиепископу Антонию и сохранившаяся среди бумаг его канцелярии. Автор четко определил свое отношение к противоокружникам с помощью слов-ярлыков «мнимый», «ересиарх». «...Поставление во епископы отца Иосифа совершалось в Зуеве, в нощь на 7-е число мая 1873 года, в 2 часа утра. При совершении поставления присутствующих было, кроме самого Антония Муравлевского-Гусляка, мнимых священников было: 1-й – отец Иосиф, самый ставленник; 2-й – зуевский мнимый священноинок Игнатий из простолюдинов, 1-й  ересиарх Памфил Михайлов Шелапутин, 2-й ересиарх его помощник Василий Селиверстов Козочкин и очарованный вышеозначенными ересиархами, а ныне благодатию Божиею избавленный от сих губителей душ христианских и просвященный познанием Церкви Христовой Александр Иванов Живновский, и с Антонием Гусляком провожатым был какой-то мальчик, имени я не знаю»[1].

После смерти Антония «Второго» Иосиф  стал временным управляющим Московской противоокружнической кафедрой. Он был обязан  рукоположить на нее постоянного епископа, но игнорировал это, фактически захватив кафедру.

В 1870-е годы, кроме Антония (Климова), в России было еще несколько противоокружнических епископов: Софроний (Жиров), рукоположенный первоначально на Симбирскую кафедру 3 января 1849 года митрополитом Кириллом (Тимофеевым) и епископом Онуфрием (Парусовым). Это самый первый старообрядческий архиерей, поставленный для России еще в 1849-м. Он не сумел наладить полноценного церковного управления. Поэтому спустя несколько лет на Владимирскую кафедру рукоположен был другой, уже архиепископ, – Антоний (Шутов), который с этой задачей справился вполне. Софроний отказался признавать его старшинство. Возник непримиримый раздор. В 1866 году поставлен был епископ Тарасий (Тимофей Москвичев; ? – 1887), он титулуется как Уральский, затем – Калужский, Бессарабский и Черниговский. Рукоположил его Софроний, к тому времени уже изверженный из епископского сана Освященным Собором Московской архиепископии. Мирское имя и фамилия епископа Тарасия установлены нами по рапорту Боровского уездного исправника калужскому губернатору (1880 г.), где упомянуто также, что этот архиерей имеет постоянное жительство в монастыре близ Бендер (Бессарабская губ.) и числится кишиневским мещанином[2]. Далее – Макарий Саратовский, рукоположенный Иосифом Нижегородским в 1874 году, ну и сам Иосиф.

Епископ Макарий, в миру – Матвей Павлович Лукоянов, родился в селе Великовском Макарьевского уезда Нижегородской губернии, его семья принадлежала к господствующей синодской церкви. Еще в юношестве он отличался религиозностью, пел на клиросе в местном деревянном никонианском храме. Затем духовные искания привели его к беспоповцам, которых, как сообщал в «Братском слове» автор статьи о епископе Макарии П.Е. Уставщиков, в Великовском, при 1460 человек общего населения (данные на середину 1890-х годов, но вряд ли они сильно изменились за 20 лет, что минули со времени хиротонии Макария) было больше, чем тех, кто принимал белокриницкое священство. Около 1870 года Матвей Лукоянов вторым чином присоединился к Московской архиепископии. Чин присоединения совершил о. Иаков из соседнего села Рознежья. Подробности о нем необходимо уточнять. Вскоре, однако, Лукоянов перешел к старообрядцам, отделившимся от Московской архиепископии из-за Окружного послания и затем, будучи рукоположен во епископа, около четырех лет занимал Саратовскую противоокружническую кафедру. В 1878 году он добровольно сложил с себя управление[3]. 

В следующем, 1879 году, епископ Макарий Саратовский на короткое время перешел под омофор  Московской архиепископии. В ее архиве (ОР РГБ. Ф. 246) сохранились документы о его присоединении, собственноручные письма его самого и епископа Иосифа, а также А.В. Швецова (впоследствии епископа Арсения Уральского), тогда – секретаря архиепископа Антония (Шутова). Первые контакты Макария, уже пребывавшего в сане епископа, с Московской архиепископией отмечены в 1878-м, на них указывает письмо епископа Иосифа неким священникам: о. Иоанну и о. Сисою, датированное 18 августа, где Иосиф говорит о контактах Макария, который «вполне оказался окружник», и архиепископа Антония (Шутова)[4].

Поводом к разрыву отношений с епископом Иосифом стали неприязненные отношения между ними: в документах сохранились их взаимные обвинения, предъявляемые друг другу (см. «Духовный акт» епископа Макария, датируемый также 1878 годом (7386 лето)[5]).

В 1879 году А.В. Швецов подготовил «Исповедание» для епископа Макария, написанное им от лица этого присоединяющегося архиерея на имя епископа Кирилла (Мухина), управлявшего тогда Нижегородской епархией[6].  По вопросу о присоединении они, видимо, должны были обязательно встречаться, чтобы лично обсудить все детали.

Порвав с Иосифом, епископ Макарий не был назначен на новую кафедру, ему было рекомендовано  поселиться в каком-либо монастыре: на Черемшане у известного подвижника игумена Серапиона,  или в епархии епископа Анастасия (Лебедева) Измаильского. Он, однако, никуда не поехал и остался в Великовском, где и жил прежде. Затем до епископа Кирилла дошли сведения о его «неблаговидных поступках». В чем они конкретно заключались, не совсем ясно, вернее, совсем не ясно. В октябре 1881 года он приехал в Великовское. Вместе с А.В. Швецовым или нет, неясно, но последний помогал владыке написать «Обращение», адресованное Освященному Собору. В нем в частности сообщалось, что Макарий не счел нужным вести взвешенный разговор, «только ругал всех христиан в глаза весьма неприличными словами, а одного человека при нас даже за ворот высовывал из той комнаты, где мы находились, за то, что он обличал его келейника в распутстве»[7].  Епископ Кирилл запретил Макарию служение, тем старообрядцам, что раньше обращались к нему, было предписано теперь обращаться к о. Иакову, служившему по соседству в селе Рознежье – тому самому священнику, что когда-то присоединял будущего епископа Макария, тогда – беспоповца, к пастве Московской архиепископии. Под черновиком Обращения, написанного рукой А.В. Швецова, стоит дата: 13 октября 1881 года. Вскоре, очевидно, Макарий отделился от Московской архиепископии, что, тем не менее, не значит, что он вновь примкнул к Иосифу, с которым прежде конфликтовал. По крайней мере, в иерархических делах противоокружников он с конца 1881 и по октябрь 1885 года не принимал заметного участия. Эти годы в его биографии – полный пробел (хочется надеяться, что только на сегодня).

Сколько же противоокружнических епископов было именно в 1880 году, когда Макарий выпал из их числа и в бездействии пребывал в Великовском, и кто они?

Софроний умер в 1879-м. Остались Иосиф и Тарасий. В середине 1880-х годов Тарасий именуется уже не Уральским, а Калужским, Бессарабским и Черниговским.

В 1880 году, чтобы укрепить иерархию, Иосиф рукоположил (неясно, вместе с Тарасием или нет) епископа Герасима Коломенского. Его мирские имя и фамилия пока не установлены.  В январе 1884 года Герасим перешел под омофор Московской архиепископии, ему было поручено управление Вятской губернией – частью Казанско-Вятской епархии, которой управлял епископ Пафнутий (Шикин). Однако весной того же 1884 года епископ Герасим был арестован в городе Глазове. Освободившись,  он сложил с себя управление и уехал в Сибирь, поселившись в горах, в сорока верстах от Усть-Каменогорска (ныне Казахстан), где посвятил себя молитвенному и аскетическому подвигу[8]. Есть основания полагать, что в Сибири Герасим не жил постоянно, ездил в Россию, поддерживал связь с известным сибирским игуменом Феофилатом (Савкиным)[9]. Второй епископ, рукоположенный Иосифом в 1880-м – Кирилл Балтский, в миру – Клим Яблочников. Имя и фамилия установлены по письму житомирского старообрядца Т.А. Варварова от 20 мая 1881 года, посланного им в архиепископию в Москву. Он рассказывал, что был приглашен для диспута в Куреневский монастырь и решил пойти на службу, где его узнали и донесли о нем «игумену иноку Антонию и тамошнему священ[но]иноку Симеону, которые от себя сообщили своему мнимому епископу Кириле, он же Клим Яблошников, от которого последовало: не пускать меня, как окружника, в церковь»[10]. Т.А. Варваров упоминает в письме и епископа Герасима, служившего в тот день вместе с Кириллом и двенадцатью священниками.

Однако новые хиротонии не остановили иерархический кризис. Продолжались мелкие раздоры и нестроения среди паствы, накапливались, и в середине 1880-х «нарыв» лопнул. Причина во многом зависела от намеренного бездействия Иосифа в деле восстановления главной Московской кафедры. Возможно, он действительно ждал официального предложения занять ее, как писалось в «Братском слове», но этого не последовало. Рукоположенные Иосифом архиереи вскоре восстали против него же.

Если, присоединившись к Московской архиепископии, епископ Герасим автоматически уклонился от борьбы вокруг противоокружнического Московского епископского престола, то Кирилл Балтский (будем далее условно называть его Кирилл I) решительно выступил против Иосифа. После Пасхи 1884 года Кирилл с подведомственными ему священниками собрал собор, на котором отсутствовавший Иосиф был подвергнут запрещению[11]. На осень был назначен еще один собор. Он открылся 10 сентября 1884 года, а проходил в Сокольниках. На первом заседании подробно разбирались причины запрещения Иосифа, оно в результате вылилось в перебранку и скандал[12].

Иосиф оставил соборное заседание и вскоре уехал из Москвы в Нижний Новгород. Уже без него собор утвердил кандидата на Московский престол, некоего уставщика-мирянина из Бронницкого уезда Московской губернии. Известно только его мирское имя – Прокопий. Попытка упросить Иосифа примириться оказалась безуспешной: отправившаяся к нему делегация вернулась ни с чем. Надо заметить, что в этом случае примирение Иосифа означало бы и его согласие с кандидатурой уставщика Прокопия, избранного на Московский престол.

6 октября 1884 года в доме московского купца Ложкова Кирилл I  рукоположил на Московскую кафедру епископа Пафнутия (1823 или около – в ночь с 5 на 6 авг. 1908)[13], того самого избранного собором бронницкого уставщика, который был пострижен в иночество, с согласия супруги, отказавшись от супружеского сожительства. Иосиф остался под запрещением. Сам он как будто только и ждал этой хиротонии. 11 октября он вернулся в Москву и объявил о созыве своего собора, обвиняя Кирилла I  в самоуправстве. В результате Кирилл I и Пафнутий подверглись в свою очередь от него запрещению. В ответ на действия Иосифа они собрали свой новый собор, на котором, перебрав все обвинения в адрес Иосифа, подтвердили его прежнее запрещение[14]. По-прежнему не признавая его, 16 декабря 1884 года Иосиф рукоположил на Москву (наконец-то!) «своего человека», епископа Иова (Иван Борисов; 1836–1912). Конфликт разгорелся с новой силой.

22 мая 1885 года противоокружнические епископы Иов, Кирилл I, Тарасий, Пафнутий собрались в Москве на очередной собор. На нем присутствовали около 60 священников, «немало было и мирских лиц». Иосиф и Макарий не участвовали в работе собора. Первый сослался на нездоровье, второй – по неизвестный причинам (по крайней мере «Братское слово» не упоминает его в «Летописи…»). Проходил собор в доме священника Фомы Корякина в Замоскворечье. Целью было восстановление мира, нарушенного враждой между Кириллом I и Иосифом. «Утомившись внутренними беспорядками, обе враждебные стороны, и приверженцы Кирилла, и приверженцы Иосифа, желали мира. Особенно же на этом настаивали непричастные к междоусобной распре лица… Представлялось только одно затруднение. На московском престоле находятся два самостоятельные епископа: Иов и Пафнутий; а по правилам два епископа не могут быть на одном престоле», – комментировал ситуацию Н.И. Субботин в журнале «Братское слово»[15]. На этом соборе епископ Пафнутий заявил: «Я готов идти, куда определите меня, только бы нам достигнуть мира». «Тогда так и было постановлено: Иову быть в Москве и именоваться Московским, Пафнутию же вручить управление Саратовскою епархиею»[16]. Остальные архиереи должны были оставаться на своих епархиях, все запрещения, «нанесенные… от какого-либо епископа по страсти прекословной» были сняты. Собор так же подтвердил, что чиноприем от Московской архиепископии – «окружников» – осуществляется третьим чином. По окончании заседаний все участники оправились в Дурновский переулок, где при общественной моленной жил епископ Иов, и отслужили молебен.

Саратовская противоокружническая кафедра, как видим, пребывала в то время праздной. Нет никаких (пока) данных о реакции Макария на решение собора.

Чаемого мира собор все-таки не достиг: Иосиф не согласился с тем, что его ограничили одной лишь Нижегородской епархией, и не подписал присланное ему соборное определение («Мирный акт»), а сам собор объявил беззаконным. Нашлись у него и немногочисленные сторонники, некоторые из них, признав Иова, вскоре отошли от него. В конце сентября 1885 года епископ Иов созвал еще один собор, участники которого подписали «Определение», коим подтверждали майские постановления, и «Уведомление» епископу Иосифу[17].  Это «Уведомление» разъясняло действия противоокружнических архиереев, в нем также содержались ответные упреки Иосифу и призыв «не рассылать писем, исполненных лжи», а примириться со всеми остальными собратьями-епископами, в том числе, конечно, и с Иовом.

 Получив «Уведомление», Иосиф срочно приехал в Москву, созвал на собор своих сторонников и объявил противников еретиками, потребовав от московских и подмосковных священников поминать на ектеньях не Иова, а его, Иосифа. Пошли слухи, что он также собирается поставить на Москву еще одного архиерея. Иов был вынужден действовать быстро. Он тоже объявил о созыве своего собора. В Москву приехали Кирилл I, Пафнутий и Макарий, которого «Братское слово» именует хорепископом села Великовского[18]. Он порвал уже с «окружниками», и «противоокружниками» был, следовательно, восстановлен в архиерейских правах. Тарасий делегировал свое право голоса Иову[19]. Решено было пригласить и Иосифа, дабы не обвинять его ни в чем заочно.

В назначенный день, 30 октября 1885 года, соборное заседание открылось «в доме Л-кова (Ложкова. – В.Б.), в имеющейся здесь обширной молитвенной комнате. Посредине был поставлен длинный стол с пятью возженными восковыми свечами в дорогих подсвечниках, с передней стороны стола помещен был аналой, на котором положили Евангелие и крест; пред ними была зажжена большая свеча. За столом по одну сторону занял место председатель Иов, с ним рядом Макарий и далее двенадцать попов, по другую сторону Кирилл с Пафнутием и одиннадцатью попами. На всех восседавших были надеты епитрахили, мирской же народ (около ста человек) частию уселся около стен моленной, частию стоял. Разместившись таким образом, все долго в молчании поджидали Иосифа»[20]. Н.И. Субботин сообщает, что Иосиф явился на собор, «опираясь на две клюшки, и его с обеих сторон поддерживали под руки, – очевидно, он хотел представить из себя немощного человека, хотя перед этим, а также и вскоре после этого многие видели его бодро ходившим даже по отдаленным улицам Москвы». На заседание собора пригласил Иосифа епископ Кирилл I, лично, в сопровождении одного священника, пришедший в дом, где остановился Иосиф в Москве. Может, автор «Братского слова» упускает какие-либо детали, описывая происходившее на соборе, что-то подает субъективно, перегружает текст малозначащими подробностями, но тем не менее, при всем критическом отношении к противоокружническому движению и законности его иерархии, представляется симпатичной фигура Иова, его личностные качества – решительность, стремление к умиротворению своей паствы,  к защите своей правды. Интересы движения он ставит выше личных амбиций, не лебезит перед Иосифом – своим недавним рукоположителем, требуя от него уважения к церковному миру и единству.

Иосиф повел себя грубо и покинул собор. Примирение не было постигнуто. Иов на правах председателя назначил следующее заседание на 31 октября. На нем после долгого совещания было принято единогласное решение об извержении Иосифа из сана за учиненный раздор, «да именуется простым иноком Иосифом и все время жития своего да кается о грехах своих». «Смотря со стороны на происходящее у противоокружников, нельзя не признать Иосифа действительным виновником всех теперешних беспорядков. Подчинись он определению собора 22 мая, не рассылай враждебных против собора писем, довольствуйся управлением одной Нижегородской епархии, не вмешивайся в управление не принадлежащей ему Московской паствы, – по всей вероятности не было бы теперешних распрей и раздоров в обществе противоокружников», – подытоживало «Братское слово»[21].

После октябрьского собора 1885 года Иосиф стал апеллировать к Тарасию – единственному архиерею (и на тот момент – старейшему по хиротонии среди всех противоокружников), который не был в Москве и доверил, как уже говорилось, свой голос Иову. Тарасий выразил сомнение в справедливости столь суровых соборных постановлений. В 1886 году они вдвоем с Иосифом провели свой собор, собрав немногочисленных сторонников из духовенства и мирян. На этом соборе было объявлено недействительным извержение Иосифа и запрещение священников, ставших на его сторону, напротив – участники октябрьского собора подверглись запрещению.  Управление Московской кафедрой было препоручено Иосифу впредь до избрания особого епископа[22]. В начале марта следующего, 1887 года, епископ Тарасий почил, не поставив себе преемника, и Иосиф снова оказался в одиночестве[23]. Архиерейские принадлежности были переданы им в Куреневский монастырь. Одного из его иноков, Симеона (он упоминался выше в письме Т.А. Варварова), Иосиф вскоре, в 1888 году, поставил во епископы на место Тарасия, только наречен он был Балтовским и всея Бесарабии (укол Кириллу I, стоявшему на стороне Иова)[24]. Из того же Куреневского монастыря вышел еще один архиерей, Смарагд, также рукоположенный Иосифом в 1888-м, его викарий, однако в следующем, 1889 году, «Летописи…» «Братского слова» сообщили о его смерти[25]. Симеон в 1890 году, если верить «Братскому слову», принял схиму, проживая по-прежнему в Куреневском монастыре, и Иосиф вновь остался один[26].

Но ненадолго.

В «Списке старообрядческих епархий, митрополитов, архиепископов и епископов…» священника Григория Карабиновича в «Старообрядческом пастыре» значатся несколько архиереев, поставленных Иосифом, без указания даты хиротонии.  «Летописи…» «Братского слова» позволяют определить очень примерную дату. В 1893 году в журнале был опубликован короткий список противоокружнических архиереев. В нем упомянуты стоящие на стороне Иосифа Георгий (в миру – Григорий[27]) Формосский, Петр (в списке «Братского слова» путаница: указано его мирское имя – Павел, а в другой «Летописи…» его именуют в миру Платоном), по-прежнему живущий в Куреневском монастыре Симеон. Четвертый – сам Иосиф. Иными словами, двух епископов, Георгия и Петра (в миру Павел Иванович Иванов), Иосиф рукоположил в период между 1890 и 1893 годами. Точная дата хиротонии епископа Петра указана в примечании в «Постановлениях Освященных Соборов старообрядческих епископов» (М., 1913) – 29 декабря 1890 года. В хиротонии участвовал епископ Симеон[28]. На стороне Иова, кроме него самого – Кирилл Балтский, Пафнутий, который значится уже Уральским (точнее было бы – Саратовским и Уральским), и незнакомое нам доселе лицо – Израиль Нижегородский. Макария в этом списке нет[29].  Нет и епископа Михаила, рукоположенного Иовом 17 июня 1892 года на Нижегородскую епархию (впоследствии он именуется Новозыбковским)[30]. Упомянуто о соборе сторонников Иова, проходившем неподалеку от Стародубского посада Воронок, где было решено принимать иосифовцев третьим чином, как и тех, кто пребывал до присоединения к ним под омофором Московской архиепископии.

Итак, после бурных событий середины 1880-х  обе ветви противоокружнического движения сохранили полноту иерархии. Разделение противоокружнического движения полностью оформилось. Сторонники Иосифа были прозваны иосифовцами, Иова – иовцами. Изучение дальнейшей события движения выходит за рамки статьи, в ней мы только ставили цель ввести в научный оборот новые данные о епископе Макарии, лишь одном из противоокружнических архиереев. Хотелось бы надеяться, что другие работы, выявление и изучение  документов, связанных в частности с Нижегородским регионом, дадут дополнительные данные о Макарии и Израиле (если этот последний действительно существовал, а не упомянут Н.И. Субботиным по ошибке) и прочих противоокружнических архиереях.

В 1895 году епископы Михаил (иовец) и Симеон (иосифовец) подписали мирный договор, согласно которому противоокружники «обеих партий» могли молиться вместе, и каждый из архиереев мог окормлять в своей епархии паству другого. Это сообщение попало в «Летописи» «Братского слова», ранее они, напомним, писали, что Симеон принял схиму и, следовательно, должен был устраниться от епархиального управления. Если он в схиме продолжал управлять епархией, то это случай для старообрядчества исключительный. Н.И. Субботин никак сего не объясняет и, похоже, вообще забыл, что писал раньше в «Летописях..» о схиме, принятой Симеоном. Как бы то ни было, аналогичного примирения не последовало между Иовом и Иосифом[31]. Вскоре после подписания мирного договора Симеон почил в Куреневском монастыре, и его епархию Иосиф передал в управление епископу Петру[32].

Если Макарий (или иной епископ) не значится в списках «Летописей…», это не значит, что он умер. Стремясь как можно больше грязи вылить на старообрядцев, Н.И. Субботин просто забывает их, проходит мимо множества интересных событий... Макарий появляется в «Летописях» 1896 года, где упомянуто о соборе иовцев, проходившем в Москве в январе. Он принимал в нем участие. Собор подтвердил извержение Иосифа[33]. «Летописи» не сообщают о смерти епископа Кирилла I (Яблочникова) Балтского или его уходе на покой, но пишут о хиротонии на Балту другого епископа, тоже Кирилла (Кузьма Ипполитов, он же Политов; ум. в 1927)[34]. Так или иначе, в 1897 году, когда была совершена эта хиротония, Балтская противоокружническая кафедра не могла быть кем-то занята.

После договора, подписанного Симеоном и Михаилом,  движение примирения между противоокружниками не утихло: в 1897 году в Бендерах состоялся мирный съезд – событие, требующее своего изучения. На нем с иовцами примирился рукоположенный Иосифом и Симеоном епископ Петр (Иванов). В ХХ веке увенчались успехом мирные инициативы Московской архиепископии, несколько противоокружнических епископов окончательно перешли под ее омофор: Кирилл (Политов) II, Петр, Михаил. Продолжилось разделение среди противоокружников:  рукоположенный Иовом  в августе 1897 года епископ Даниил разорвал с ним отношении из-за спора о государственном порядке регистрации старообрядческих общин. Возникло т.н. движение «противообщинников» – третий раздор среди противоокружников.

Кстати, в январе 1905 года журнал «Старообрядческий вестник» напечатал список архиереев, приемлющих омофор Московской архиепископии, где значится и Макарий пребывающий на покое, без епархии. Указано, что он присоединился от «иосифовской партии»[35]. Возможно, это ошибка, и автор пользовался устаревшими данными: вряд ли Макарий вновь возвращался от Иова, сторонником которого был, к Иосифу, а затем от него – снова к «окружникам». Как-то это все сложно. Или же он откололся от Иова, и автор лишь путает имена противостоящих друг другу архиереев? Это вероятней, если, конечно, Макарий отделился от Иова вообще. Мы же пока это только предполагаем на основании одного упоминания в журнале. По крайней мере, выходит, в первой половине 1900-х годов Макарий был еще жив.

В качестве приложения к этой небольшой статье хочу привести письмо Анисима Швецова, будущего епископа Арсения Уральского и Оренбургского, епископу Макарию. «Две причины к этому у меня в виду имеются, – пишет он о расколе из-за Окружного послания и последующих событиях, когда возникла параллельная «противоокружническая» иерархия, – одна – лжеучение беспоповское, незаметным образом вкравшееся в неких наших христиан, другая – любоначалия недуг, еже есть мати ересям, то есть разделам». История противоокружничества служит тому самым нагляднм подтверждением.

 

 

Приложение

 

 

А.В. Швецов – епископу Макарию (Лукоянову) Саратовскому

 

 

Ваше преосвященство, боголюбивейший епископ г. Макарий!

 

Вы желаете от нас узнать о разделе Церкви Божией. То удовлетворить с полною точностию это желание ваше едва ли мы будем в состоянии, потому что Церковь Божия повсюду, и в каждом месте свои причины являлись к разделению, а мы не  повсюду, но в едином месте, и потому всех причин не только исчислить, но даже и знать не можем. Но, сколько нам известно это, с полным удовольствием Вам сообщаем. Более других две причины к этому у  меня в виду имеются, одна – лжеучение беспоповское, незаметным образом вкравшееся в неких наших христиан, другая – любоначалия недуг, еже есть мати ересям, то есть разделам.

Суть же лжеучения беспоповского состоит в том: Иисуса Христа, исповедуемого великороссийскою церковию, признавать иным богом, сыном погибели, антихристом. Четвероконечный крест – ветхозаветною сению, крыжом латинским и даже мерзостию запустения и печатию антихриста. Сему следуя, беспоповцы-покрещеванцы не находят возможности от российской церкви принимать ни крещения, ни хиротонии. И хотя они виновны со стороны истины, однако же не в выводе, который у них правильно следует, но в том, что ложно у них то основание, откуда вывод их следует.

Часто являются стоящими при оном лжеучении и беспоповцы спасова согласия, почему они и не приемлют хиротонии церкви великороссийской, но, в непоследовательность оному лжеучению, крещения ея не повторяют. И посему бывают пред истиною два раза виновны, как за то, что во основание приемлют несправедливое учение, так и за то, [что] при этом не соблюдают правильного следствия за принятие крещения великороссийской церкви.

Иногда встречаются держащими того лжеучения старообрядцы, приемлющие крещение и хиротонию от российской церкви, но сии бывают насколь пред истиною Господнею виновны, что ложь признают за правду, настоль же и сами себе противны, что по порядку здравого суждения они принятием крещения и хиротонии великороссийской церкви уже опровергают оное лжеучение беспоповцев. Однако же неции из них по какой-то беспечности к истине, несмотря на эту свою противоположность, признают вышереченное лжеучение беспоповцев не просто правильным, но даже и единственно истинно справедливым, и при сем по ревности своей, которая может быть, по словеси апостола, и Божия, но не по разуму, всех, не соизволяющих сему их мнению, презирают как бы не имеющих понятия о Господней истине. Эти-то люди и произвели, наконец видимое теперь между нас Церкви Божией разделение. Именно же когда появились у нас во св. Церкви после долголетнего ее вдовства епископы благочестивые, тогда в посаде Добрянке [в] стародубских слободах угодил рукоположитися во священника некто Григорий Акимов, ревнитель упомянутого лжеучения беспоповцев, почему начался в среде наших христиан о сем сильный спор, и наконец они положились, чтобы решить оный судом наших боголюбивых епископов. Поэтому и прибыли в Московский духовный совет из стародубских слобод с прошением о сем от обществ уполномоченные депутаты.

Духовный же совет, признав оное лжеучение беспоповцев несправедливым, решился изобличить оное известным Окружным посланием, но защитники лжеучений беспоповских остались этим недовольны, они сочли, что само обличение их мудрования, т.е. Окружное послание, есть несправедливо, и всякий, как знает, решился критиковать оное и клеветать на издателей его, аки бы они Окружным посланием ведут всех древлеправославных христиан к новшествам никонианским. Этот шум их и привел в такое смущение всю церковь Божию, что многие христиане стали с недоверием относиться к своим богоданным архипастырям. Вот это первая причина церковного разделения, которую препобедить может только одна истина Господня, а потому и должно всякому со здравым рассуждением отыскивать оную.

Любоначалие же отсюда служит виною и церковному разделу, когда здесь, в Москве, христианское общество, оставшись недовольно бывшим при Рогожском кладбище попечителем Федором Винокуровым, и за его безотчетность в расходе общественной суммы усиливалось сменить его, то он просил  себе защиты от архиепископа Антония. Но когда он, усмотрев его неправду, потворствовать оной отказался, тогда он с сильною злобою восстал на него и всех, с ним любовь и единение имеющих. К сему же начали присоединяться не хотящие подчиняться божественным правилам священники, за свои вины запрещаемые [от] священнодействий от архиепископа Антония и других благочестивых епископов. И это-то лица по гордости своей начали стремиться к тому, чтобы совсем отделитися от законных свои архипастырей. И, как премудрый глаголет: вины ищет муж, разделитися хотяй от другов (Прит. 18, 1), то и они начали искать вины за своими архипастырями, посему, каких они клевет на них ни сплетали, чего здесь и описать было бы невместимо, но как все это ухищрение их вскоре изобличалось, и ничего им во извет разделения  основательного не оставалось. Посему он, знавши их опровержение упомянутому лжеучению беспоповцев, напротив сего от страсти любоначалия своего решились защищать оное, и отсюда обвинять своих архипастырей пред простым народом, как бы изменяющих Господней истине. Наконец, они оклеветали их и пред простосердечным митрополитом Кирилом и убедили оного презреть их всех и вопреки правил единолично поставить им на Москву другого епископа, второго Антония.

А как потом от Московского духовного совета и Освященного Собора митрополиту Кирилу в своем свете поставлена была на вид истина сущего дела и он сам сознал свою ошибку, что был ят лестию от уклоняющихся в развращение? и в этом испросил себе прощение от Освященного Собора – между сего он многократно и, наконец, весьма настоятельно убеждал к миру церковному и второго Антония со всеми его последователями. Но когда Антоний на все убеждения его не обратил должного внимания, то митрополит Кирил сперва запретил ему священнодействие, а потом, в июне 1871 года, с своим заграничным Освященным Собором подверг его конечному извержению от сана священного. Он же, ят быв любоначалия недугом, и после сего на раздор Церкви Христовой продолжал епископские действия до самой своей кончины, последовавшей в 1876 году. Он поставлен был в июле 1864 г., а увещания к нему о примирениях с архиепископом Антонием и Московским духовным советом чрез послов поставившего его митрополита Кирила  начались с сентября того 1864 года. А в 1865 году от всероссийского Освященного Собора и с уполномоченными паки от митрополита Кирила было ему приглашение к соборным заседаниям, и за безответную неявку его делали ему письменно соборное предложение. Затем несколько раз призывал его Московский духовный совет, и повсегда за всю его бытность епископом частным образом просил его чрез разных лиц архиепископ Антоний хотя бы точию для личного свидания и келейного переговора о умирении церковного раздора, но вторый Антоний ко всему этому остался яко нем, не отверзаяй уст своих, и повсегда уклонялся даже и от свидания с посланниками архиепископа Антония и Московского духовного совета, и даже самого рукоположившего его митрополита Кирила, когда узнавал, что сии послы являются к нему с предложениями мира церковного. И тако бегая, никем же гоним, закончил жизнь свою, не давши должного ответа тем, противу которых он учинил раздор. Чрез что и сделался он нарушителем апостольского учения, еже еретика человека по первом и втором наказании отрицаться (Тит., зач. 302) и отметником оной евангельской заповеди: аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем… Аще тебе не послушает, пойми с собою еще единого или два, да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол; аще же не послушает их, повеждь Церкви и проч. (Матф., зач. 75).

А чрез нарушение апостольского учения и отметания Христовой заповеди он явился более всех виновником существующего ныне между нас раздора церковного. Потому что оное усилено его предосудительными рукоположениями. Но что же касается до настоящего времени, то ныне не все христиане знают сии начальные вины церковного разделения, но по большой части по своим личным страстям от междуусобных распрей или прихожан со священником, или священника с своим епископом, производят между собою разделение, уклоняясь то в ту, то в другую сторону уже предначатого раздела церковного. Конечно, не было теперь между нас такого деления, если бы не положено этому начала. Потому что почти всякому христианину известна тяжесть греха раздела церковного, что и кровь мученическая оного не заглаждает, и что впадающие вонь, не меньшую тело Христово пресецающих, то есть христоубийц иудеов, примут казнь, как свидетельствует о сем вселенский учитель Иоанн Златоустый во 11 нравоучении на послание к Ефесеом. Но, видя предначатым раздел церковный, мнози уже не столь тяжким его грехом почитают, а потому и приходят ко оному без всякого испытания, как к догме каковой, уже приявшей силу от многого времени.

 

 Автограф: ОР РГБ. Карт. 205. ед.хр. 11. Лл. 3–6. В конце черновика стоит карандашная пометка рукой А.В. Швецова: «В конце февраля 1879 года».

 

[1] ОР РГБ. Ф. 246. Карт.176. Ед.хр.2. Л.7575об. К сказанному можно добавить, что Иосиф был родом из деревни Матвеевки Семеновского уезда Нижегородской губернии: об этом упоминает епископ Арсений (Швецов) в гектографированном сочинении «Жизнь и подвиги Антония, старообрядческого архиепископа Московского и Владимирского». Зуево – ныне Орехово-Зуево Московской обл.

[2] ГАКО (Государственный архив Калужской области). Ф. 32. Оп.13. Д. 3713. Л. 15.

[3] Уставщиков И.Е. О расколе в селе Великовском // Братское слово.  1896. №3. С. 219. Автор посетил епископа Макария в декабре 1895 года. Владыка изучал мирные предложения архиепископа Савватия (Левшина) Московского и ответы на них епископа Иова (см.: [Письмо архиереев Московской архиепископии «братиям, находящимся с нами в разделении: епископам, пресвитерам и всем христианам] // Братское слово. 1895. №11. С. 51–52, и [Письмо епископа Иова Московского архиепископу Савватию, епископам Кириллу, Анастасию, Паисию, Иоасафу] // Там же. С. 53–54). Вероятно, вместе с копиями этих документов епископ Макарий получил и приглашение на собор, который состоялся в январе 1896 года и на котором он присутствовал. И.Е. Уставщиков отметил скромную обстановку дома владыки Макария, то, что он обходился поношенной одеждой, однако, к сожалению, свою беседу с Макарием он использовал для сбора малозначащих сплетен, для которых «Братское слово» охотно предоставляло страницы, и только вскользь коснулся в своей статье личности владыки. О том, что епископ Макарий жил бедно, скромно, не в роскоши, свидетельствует его письмо, датируемое 1880 годом, когда он находился в единении с Московской архиепископией: ОР РГБ. Ф.246. Карт. 184. Ед.хр.1. Лл. 202об.–203. В письме он жалуется, что у него «холодная келия».

[4] ОР РГБ. Ф. 246.  Карт. 205. Ед.хр. 11. Лл. 18–19.

[5] Там же.  Лл. 29–30.

[6] Там же. Л. 35–36.

[7] Там же. Л.60об. –61.

[8] Карабинович В.Г. Список старообрядческих епархий, митрополитов, архиепископов и епископов от митрополита Амвросия, ко дню 50-летия его блаженной кончины // Старообрядческий пастырь. 1913. №3. С. 254. В этом списке Карабиновичем допущена ошибка: вместо Усть-Каменогорск – Усть-Змеиногорск. Эта ошибка повторяется и ныне (Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события, символы. М., 1996. С.74). Пока не ясна мотивировка переезда епископа Герасима в Сибирь и кроме стремления к уединенному образу жизни мы ничего не можем предположить. Особой роли в становлении Сибирской епархии он не стремился играть, но известны отдельные его рукоположения. Упокоился Герасим около 1897 г. Известно, что перед смертью он совсем отказался принимать лекарства (сообщено Н. Старухиным).

[9] Письмо игумена Феофилакта епископу Герасиму. Копия // Архив митрополии РПСЦ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 40. Лл. 1–2.

[10] ОР РГБ. Ф. 246. Карт. 184. Д. 1. Лл. 305–306 об. В письме Т.А. Варварова именно такая орфография – Яблошников.

[11] См. Братское слово. 1884. №12. С. 81–87 (текст отлучения епископу Иосифу с подробным изложением причин).

[12] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1884. №15. С. 286–290.

[13] Даты жизни и смерти позволяет определить короткая заметка: Смерть епископа // Старообрядцы. 1908. С. 761 (сплошной счет страниц). Дата смерти 23 февраля 1907, указанная в книге С.Г. Вургафта и И.А. Ушакова «Старообрядчество. Лица, предметы, события, символы» (М., 1996. С. 216), очевидно, неточна. Здесь не совсем точно указана и дата епископской хиротонии.

[14] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1884. №17. С. 397–400.

[15] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1885. №11. С. 29.

[16] Там же.

[17] См. Братское слово. 1885. №16. С. 392–398.

[18] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1885. №18. С. 532. В журнале опечатка – «Величковского».

[19]  Об этом упомянуто в «Летописях…» «Братского слова». В архиве митрополии РПСЦ сохранилась копия письма епископа Тарасия, в котором он пишет о том, что передает Иову право голоса: «…я соизволяю по Вашему суждению быть собору <…>, личным же моим присутствием быть на соборе не могу по случаю долговременной болезни. Вместо себя я поручаю Вашему преосвященству, епископу Иову Московскому, на соборе согласно правил святых апостол и святых отец вести суждение в лице собора, и по окончании собора подписывать бумаги вместо меня, и по окончании соборных дел довести до сведения моего смирения состоявшиеся соборные определения – прислать мне один экземпляр с подписом и приложением святительских печатей для хранения мне. Соборное определение, состоявшееся 7393-го года прошлого 22 мая в царствующем граде Москве я подтверждаю и сознаю законным и правильным. Пререкание же со стороны противников собора отвергаю навсегда, в том удостоверяю подписом с приложением святительской печати» (Архив митрополии РПСЦ. Ф.1. Оп.1. Ед.хр. 33. Л.1–1об). Копия письма заверена подписью епископа Иова и его печатью.

[20] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1885. №18. С. 533–534.

[21] Там же. С.537. См. также Соборное определение о извержении Иосифа, состоявшееся 30 октября 1885 г. // Там же. С.547–551; Соборное определение о запрещении попов, единомышленных Иосифу // Там же. С. 552.

[22] Летопись происходящих в расколе событий за 1886 год (июнь-декабрь). М., 1886. С. 11.

[23] Летопись происходящих в расколе событий за 1887 год. М., 1888. С. 59.

[24] Там же. С.141.

[25] Летопись происходящих в расколе событий за 1889 год. М., 1889. С. 168. В «Летописи… за 1890 год» уточняется, что Смарагд умер летом.

[26] Летопись происходящих в расколе событий за 1890 год. М., 1891. С. 10.

[27] Мирское имя упомянуто: Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1896. №2. С. 155.

[28] Постановления Освященных Соборов старообрядческих епископов. М., 1913. С. 72.

[29] Летопись происходящих в расколе событий за 1893 год. М., 1894. С. 141.

[30] Постановления Освященных Соборов старообрядческих епископов. М., 1913. С. 61. См. также: Вургафт С.Г., Ушаков И.А.  Старообрядчество. Лица, предметы, события, символы. М., 1996. С. 174. Епископ Михаил был родом из крестьян села Атласова Нижегородской губернии. Жил в монастыре в десяти верстах от Стародубского посада Воронок (Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1897. №3. С. 116).

[31] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1896. №2. С. 153–154.

[32] Там же. С.155. О смерти епископа Симеона в конце 1895 года  также упомянуто: Вижевский Михаил, свящ. О расколе в Тираспольском уезде Херсонской губ. и заживо похороненных здесь раскольниках // Братское слово. 1897. №7. С. 249.

[33] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1896. №3. С. 244.

[34] Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1897. №9. С. 516. Хиротония была совершена епископом Пафнутием Саратовским в сослужении Михаила и Петра в селе Борском  13 октября 1897 года (Постановления Освященных Соборов старообрядческих епископов. М., 1913. С. 61). «Братское слово» пишет о единоличной хиротонии, которую совершил Михаил, что не соответствует действительности.

[35] Иерархия старообрядческой церкви // Старообрядческий вестник. 1905. №1. С. 32.