1822 год

 

Николай Петров

 

Служил в селе Песоченский завод Жиздринского уезда. Сейчас это город Киров. Подробные сведения не открыты.

 

О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.

 

 

 

Иоанн Баталин

 

Служил в селе Попелеве Козельского уезда, ныне — Козельско­го района. Подробные сведения не открыты.

 

О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17.С. 299.

 

 

 

Петр Ермилович Русанов

 

Родился в 1785 году. Отец, Ермил Матвеевич, был священни­ком в селе Вешки Медынского уезда. В 1801 году Петр Ермило­вич был рукоположен во диакона к Георгиевской церкви в село Георгиевское на Угре. Летом 1806 года поставлен священником к Никитской церкви в мосальское село Бакеево. В 1812 году был награжден бронзовым наперсным крестом.

В феврале 1822 года о. Петра по какой-то причине перевели в другой приход, потом в третий. На Введение священник бежал на Рогожское кладбище.

Петр Ермилович, по указанию П.И. Мельникова-Печерского, отличался пьянством, алчностью и распутством. Если верить све­дениям, опубликованным в «Калужских епархиальных ведомос­тях» за 1863 год (№17. С. 299–300), в 1840 году, пребывая у старообрядцев, он прислал для церкви, в которой служил до побега, три священнические ризы «по малой цене», в 1849-м пожертвовал колокол в 37 пудов (чуть более 600 килограммов), в 1853-м — 100 рублей на ремонт. Служил, как говорится, и нашим, и вашим.

В 1840-х годах Петр Русанов был одним из трех официально разрешенных священников на Рогожском кладбище. При нем со­стояли тогда дьячок Тит Софронов и пятнадцать певчих.

В 1854 году отец Петр предал древлее православие окончатель­но и перешел в единоверие. За ним последовала и часть прихо­жан. Это нанесло огромный вред рогожским старообрядцам, спо­собствовало насильственному изъятию «без всякой церемонии» Никольского храма Рогожского кладбища, который был освящен затем как единоверческий.

Престарелому Русанову было разрешено жить при богаделен­ном доме на Рогожском кладбище, помогать, если позволят силы, единоверческому священнику в службе.

Короткий и нелестный отзыв известного мецената-старообрядца Кузьмы Солдатенкова о Петре Русанове сохранил в своем днев­нике архивист и пушкинист П.И. Бартенев: «Из архива поехал к Рогожской заставе к К.Т. Солдатенкову. Он, всегда осторожный и скромный, возмущен и говорит громко. Около 21 ноября последний священник Рогожского кладбища, старик Петр Ермилыч (ко­торого Солдатенков называет первейшим мошенником) пристал к единоверию»[1].

24 марта 1855 года на Русанова было совершено очень странное покушение. Приехавший к священнику московский старообря­дец, мещанин Василий Васильев, угрожая кинжалом и пистоле­том, потребовал от него денег. Сколько — уточнить не потрудился. Отец Петр вышел в другую комнату, его служанке удалось выско­чить во двор. Она позвала на помощь. Видя, что сбегается народ, Васильев попытался... застрелиться. Трижды подносил пистолет к голове, и трижды он давал осечку. Тогда налетчик нанес себе две раны кинжалом, в шею и живот. Слабея, он попросил обступивших его людей позвать единоверческого священника (не Русанова). Когда тот пришел, Васильев сказал, что хочет присо­единиться к единоверию, исповедаться и причаститься. Все было исполнено. 29 марта Васильев умер в арестантской больнице. 2 апреля его отпели в единоверческой церкви и похоронили на Ро­гожском кладбище.

«Не лишним считаю упомянуть, что с тех пор, как я присо­единился к единоверию, самые усерднейшие из моих бывших ду­ховных детей оставили меня и возненавидели; но в соучастии с Васильевым, покушавшимся на мою жизнь, я никого не подозре­ваю», — пояснял отец Петр на следствии. Мотивы преступления и самоубийства трудно чем-либо объяснить, разве что психическим расстройством преступника.

Умер Петр Русанов в январе 1857 года.

 

 

Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество: лица, события, предметы и символы. М., 1996. С. 240.

Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве М., 1994.

Марков С. Петр Ермилович Русанов // Братское слово. 1895 №19–20. С. 734.

Мельников П.И. Очерки поповщины // Мельников П.И. Собра­ние сочинений: В 8 томах. М„ 1976. Т. 7. С. 442. Здесь указано, что Русанов был сельским священником Владимирской губернии, но это, по-видимому, ошибка.

О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.

 

 

 

Василий Федорович Лихачев

 

...И мед он у своего приходского крестьянина воровал, отец Ва­силий, и лошадей продавал краденых, и в 1815-м беглого рекрута приютил, сердобольная душа. Длинным будет послужной список «подвигов» Василия Федоровича Лихачева — священника из не­существующего ныне села Створожни Калужского уезда. А все началось в 1812 году, когда он с причтом похоронил утонувшую солдатку Ксению Филиппову без освидетельствования земской полиции, как того требовал закон. Всех, кто отпевал женщину, оштрафовали.

И — покатило... Отцу Василию неоднократно запрещали священнослужение, трижды посылали в монастыри исправляться, понижали в причетники.

Тут нужно пояснить вот что. Духовные лица получали содер­жание в зависимости от сана. Священнику шла половина всех причтовых доходов, диакону две трети, псаломщику с дьячком по одной трети. Высших духовных лиц смещали за проступки на низшие должности, как в случае с Лихачевым. Это не лише­ние сана, лишение доходов. Такое наказание не предусмотрено церковными правилами и с канонической точки зрения является незаконным[2].

Родился Василий Лихачев в середине 1760-х или 1770-х годов. В документах его возраст указывается по-разному. В 1800 или 1801 году Василия Федоровича рукоположили во священника в село Клен Жиздринского уезда. В ноябре 1803-го он перевелся оттуда в козельское село Дебри, где в местном храме Зачатия свя­той Анны прослужил без малого двадцать лет и похоронил свою прихожанку Филиппову, после чего все и пошло наперекосяк... Дважды только, за проступки, определяли его причетником в разные села.

В 1821 году Лихачев был отрешен от места в Дебрях. Ему пред­писали искать другое. Вакансия нашлась в бедной Створожне.

«А когда переведен Калужского уезда в село Створожню, по скудости сего прихода, оставив его и попросив себе увольнение, отправился в город Киев для поклонения св. мощам и для свида­ния с родственниками». Так записал за Лихачевым судебный чи­новник, когда батюшку арестовали. Побег задумал отец Василий сразу после перевода. Паспорт выпросил для свободной поездки. И — на Стародубке.

В 1822 году отец Василий познакомился с игуменом старооорядческого Покровского монастыря[3] Рафаилом, купцами Алексеем Сергеевичем Сальниковым и Данилою Васильевичем Колосовым. «Оставайся, отче, у нас, — предложили они. — Тут две церкви. А священника нет». Лихачев согласился. Уже столько «накуроле­сил» отец Василий, столько претерпел наказаний, обид, страхов, настолько опостылело ему все это, что менять что-то было необ­ходимо. Переломить эту жизнь давал возможность только побег. Отрекаясь от официального православия, отец Василий порывал со всем своим прошлым. Бегство было попыткой стать на новую дорогу. Его приняли, поскольку была в священниках нужда, и потому еще, что поверили в то лучшее, что в батюшке, чья жизнь отнюдь не отличалась смиренностью, еще было...

Лихачев нашел в старообрядчестве свое место. Провел на Ста­ро дубье отец Василий пять лет. Затем по просьбе прихожан из Спасовой слободы Могилевской губернии переселился туда, свя­щенствовал в тамошнем храме Пророка Илии. В 1836 и 1837 го­дах дочь отца Василия и воспитанница вышли здесь замуж за старообрядцев.

30 апреля 1837 года Лихачева арестовали. Вскоре он был де­портирован в Калугу. В сентябре отца Василия лишили сана. Те­перь ему предстояло решить, в какое сословие приписаться. Так требовал особый императорский указ, изданный два года назад. Им же священнику запрещалось жить в Калужской, Черниговс­кой и Могилевской губерниях.

Однако...

В январе 1838 года на имя епископа Калужского Николая (Соколова) пришло письмо: архиепископ Могилевский Смарагд (Крыжановский) сообщал, что Василий Лихачев с женой вновь приехал (18 декабря 1837-го) в Спасову слободу. Что стало даль­ше со священником, сведений нет. За возвращение в Могилевские края отцу Василию грозила ссылка на Кавказ, о чем он, кстати, прекрасно знал.  

 

ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 597.

 

[1] Дневник П.И. Бартенева // Исторический архив. 2000. №1. С. 169–170.

[2] Сенатов В. Бегствующее священство при Александре I // Церковь. 1912. №32. С. 770 (сноска).

[3] Один из крупнейших духовных центров старой веры. Архитектурный ан­самбль Покровского монастыря сложился в 1760—1770-е годы. Главным его храмом стал однопрестольный каменный собор во имя Покрова Пресвятыя Богородицы с колокольней. Колоколов было восемь, общий вес их — 412 пудов. Рядом находилась деревянная церковь во имя Архангела Михаила с трапезой. В монастыре насчитывалось 23 кельи, среди них были четыре ке­льи «по две жилые избы с перегородками», 15 келий «об одной комнате». В комплекс хозяйственных построек входили три мучных амбара, конюшня, кузница, мельница на реке Ирпе «о двух мукомольных и об одном скудерном колах, покрытая железом», с каменным спуском, и мельница на реке Сейме «о двух мукомольных сваях, крытая дором под гвоздь», три колодца с дубовыми срубами, гумно, сараи для сена и дров. Монастырь окружал сад с 480 фруктовыми деревьями — символ Райского сада на земле, при монас­тыре находилось кладбище. Все монастырские постройки обнесены были ду­бовым забором. Монастырь имел свыше 200 десятин земли. Был упразднен в правление Николая I.