1822 год
Николай Петров
Служил в селе Песоченский завод Жиздринского уезда. Сейчас это город Киров. Подробные сведения не открыты.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Иоанн Баталин
Служил в селе Попелеве Козельского уезда, ныне — Козельского района. Подробные сведения не открыты.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17.С. 299.
Петр Ермилович Русанов
Родился в 1785 году. Отец, Ермил Матвеевич, был священником в селе Вешки Медынского уезда. В 1801 году Петр Ермилович был рукоположен во диакона к Георгиевской церкви в село Георгиевское на Угре. Летом 1806 года поставлен священником к Никитской церкви в мосальское село Бакеево. В 1812 году был награжден бронзовым наперсным крестом.
В феврале 1822 года о. Петра по какой-то причине перевели в другой приход, потом в третий. На Введение священник бежал на Рогожское кладбище.
Петр Ермилович, по указанию П.И. Мельникова-Печерского, отличался пьянством, алчностью и распутством. Если верить сведениям, опубликованным в «Калужских епархиальных ведомостях» за 1863 год (№17. С. 299–300), в 1840 году, пребывая у старообрядцев, он прислал для церкви, в которой служил до побега, три священнические ризы «по малой цене», в 1849-м пожертвовал колокол в 37 пудов (чуть более 600 килограммов), в 1853-м — 100 рублей на ремонт. Служил, как говорится, и нашим, и вашим.
В 1840-х годах Петр Русанов был одним из трех официально разрешенных священников на Рогожском кладбище. При нем состояли тогда дьячок Тит Софронов и пятнадцать певчих.
В 1854 году отец Петр предал древлее православие окончательно и перешел в единоверие. За ним последовала и часть прихожан. Это нанесло огромный вред рогожским старообрядцам, способствовало насильственному изъятию «без всякой церемонии» Никольского храма Рогожского кладбища, который был освящен затем как единоверческий.
Престарелому Русанову было разрешено жить при богаделенном доме на Рогожском кладбище, помогать, если позволят силы, единоверческому священнику в службе.
Короткий и нелестный отзыв известного мецената-старообрядца Кузьмы Солдатенкова о Петре Русанове сохранил в своем дневнике архивист и пушкинист П.И. Бартенев: «Из архива поехал к Рогожской заставе к К.Т. Солдатенкову. Он, всегда осторожный и скромный, возмущен и говорит громко. Около 21 ноября последний священник Рогожского кладбища, старик Петр Ермилыч (которого Солдатенков называет первейшим мошенником) пристал к единоверию»[1].
24 марта 1855 года на Русанова было совершено очень странное покушение. Приехавший к священнику московский старообрядец, мещанин Василий Васильев, угрожая кинжалом и пистолетом, потребовал от него денег. Сколько — уточнить не потрудился. Отец Петр вышел в другую комнату, его служанке удалось выскочить во двор. Она позвала на помощь. Видя, что сбегается народ, Васильев попытался... застрелиться. Трижды подносил пистолет к голове, и трижды он давал осечку. Тогда налетчик нанес себе две раны кинжалом, в шею и живот. Слабея, он попросил обступивших его людей позвать единоверческого священника (не Русанова). Когда тот пришел, Васильев сказал, что хочет присоединиться к единоверию, исповедаться и причаститься. Все было исполнено. 29 марта Васильев умер в арестантской больнице. 2 апреля его отпели в единоверческой церкви и похоронили на Рогожском кладбище.
«Не лишним считаю упомянуть, что с тех пор, как я присоединился к единоверию, самые усерднейшие из моих бывших духовных детей оставили меня и возненавидели; но в соучастии с Васильевым, покушавшимся на мою жизнь, я никого не подозреваю», — пояснял отец Петр на следствии. Мотивы преступления и самоубийства трудно чем-либо объяснить, разве что психическим расстройством преступника.
Умер Петр Русанов в январе 1857 года.
Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество: лица, события, предметы и символы. М., 1996. С. 240.
Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве М., 1994.
Марков С. Петр Ермилович Русанов // Братское слово. 1895 №19–20. С. 734.
Мельников П.И. Очерки поповщины // Мельников П.И. Собрание сочинений: В 8 томах. М„ 1976. Т. 7. С. 442. Здесь указано, что Русанов был сельским священником Владимирской губернии, но это, по-видимому, ошибка.
О бежавших в раскол священниках // Калужские епархиальные ведомости. Прибавления. 1863. №17. С. 299.
Василий Федорович Лихачев
...И мед он у своего приходского крестьянина воровал, отец Василий, и лошадей продавал краденых, и в 1815-м беглого рекрута приютил, сердобольная душа. Длинным будет послужной список «подвигов» Василия Федоровича Лихачева — священника из несуществующего ныне села Створожни Калужского уезда. А все началось в 1812 году, когда он с причтом похоронил утонувшую солдатку Ксению Филиппову без освидетельствования земской полиции, как того требовал закон. Всех, кто отпевал женщину, оштрафовали.
И — покатило... Отцу Василию неоднократно запрещали священнослужение, трижды посылали в монастыри исправляться, понижали в причетники.
Тут нужно пояснить вот что. Духовные лица получали содержание в зависимости от сана. Священнику шла половина всех причтовых доходов, диакону две трети, псаломщику с дьячком по одной трети. Высших духовных лиц смещали за проступки на низшие должности, как в случае с Лихачевым. Это не лишение сана, лишение доходов. Такое наказание не предусмотрено церковными правилами и с канонической точки зрения является незаконным[2].
Родился Василий Лихачев в середине 1760-х или 1770-х годов. В документах его возраст указывается по-разному. В 1800 или 1801 году Василия Федоровича рукоположили во священника в село Клен Жиздринского уезда. В ноябре 1803-го он перевелся оттуда в козельское село Дебри, где в местном храме Зачатия святой Анны прослужил без малого двадцать лет и похоронил свою прихожанку Филиппову, после чего все и пошло наперекосяк... Дважды только, за проступки, определяли его причетником в разные села.
В 1821 году Лихачев был отрешен от места в Дебрях. Ему предписали искать другое. Вакансия нашлась в бедной Створожне.
«А когда переведен Калужского уезда в село Створожню, по скудости сего прихода, оставив его и попросив себе увольнение, отправился в город Киев для поклонения св. мощам и для свидания с родственниками». Так записал за Лихачевым судебный чиновник, когда батюшку арестовали. Побег задумал отец Василий сразу после перевода. Паспорт выпросил для свободной поездки. И — на Стародубке.
В 1822 году отец Василий познакомился с игуменом старооорядческого Покровского монастыря[3] Рафаилом, купцами Алексеем Сергеевичем Сальниковым и Данилою Васильевичем Колосовым. «Оставайся, отче, у нас, — предложили они. — Тут две церкви. А священника нет». Лихачев согласился. Уже столько «накуролесил» отец Василий, столько претерпел наказаний, обид, страхов, настолько опостылело ему все это, что менять что-то было необходимо. Переломить эту жизнь давал возможность только побег. Отрекаясь от официального православия, отец Василий порывал со всем своим прошлым. Бегство было попыткой стать на новую дорогу. Его приняли, поскольку была в священниках нужда, и потому еще, что поверили в то лучшее, что в батюшке, чья жизнь отнюдь не отличалась смиренностью, еще было...
Лихачев нашел в старообрядчестве свое место. Провел на Старо дубье отец Василий пять лет. Затем по просьбе прихожан из Спасовой слободы Могилевской губернии переселился туда, священствовал в тамошнем храме Пророка Илии. В 1836 и 1837 годах дочь отца Василия и воспитанница вышли здесь замуж за старообрядцев.
30 апреля 1837 года Лихачева арестовали. Вскоре он был депортирован в Калугу. В сентябре отца Василия лишили сана. Теперь ему предстояло решить, в какое сословие приписаться. Так требовал особый императорский указ, изданный два года назад. Им же священнику запрещалось жить в Калужской, Черниговской и Могилевской губерниях.
Однако...
В январе 1838 года на имя епископа Калужского Николая (Соколова) пришло письмо: архиепископ Могилевский Смарагд (Крыжановский) сообщал, что Василий Лихачев с женой вновь приехал (18 декабря 1837-го) в Спасову слободу. Что стало дальше со священником, сведений нет. За возвращение в Могилевские края отцу Василию грозила ссылка на Кавказ, о чем он, кстати, прекрасно знал.
ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 597.
[1] Дневник П.И. Бартенева // Исторический архив. 2000. №1. С. 169–170.
[2] Сенатов В. Бегствующее священство при Александре I // Церковь. 1912. №32. С. 770 (сноска).
[3] Один из крупнейших духовных центров старой веры. Архитектурный ансамбль Покровского монастыря сложился в 1760—1770-е годы. Главным его храмом стал однопрестольный каменный собор во имя Покрова Пресвятыя Богородицы с колокольней. Колоколов было восемь, общий вес их — 412 пудов. Рядом находилась деревянная церковь во имя Архангела Михаила с трапезой. В монастыре насчитывалось 23 кельи, среди них были четыре кельи «по две жилые избы с перегородками», 15 келий «об одной комнате». В комплекс хозяйственных построек входили три мучных амбара, конюшня, кузница, мельница на реке Ирпе «о двух мукомольных и об одном скудерном колах, покрытая железом», с каменным спуском, и мельница на реке Сейме «о двух мукомольных сваях, крытая дором под гвоздь», три колодца с дубовыми срубами, гумно, сараи для сена и дров. Монастырь окружал сад с 480 фруктовыми деревьями — символ Райского сада на земле, при монастыре находилось кладбище. Все монастырские постройки обнесены были дубовым забором. Монастырь имел свыше 200 десятин земли. Был упразднен в правление Николая I.