«Передайте мамаше, как приятно умирать за Царя и Родину»

 

Воинские некрологи и заметки о солдатах на страницах старообрядческой периодики в годы Первой Мировой войны

 

 

С началом Первой мировой войны в старообрядческой периодике появился особый жанр – воинский некролог, стали также публиковаться заметки о солдатах, находящихся в армии. Ставя задачей поддержать память об ушедших людях, именно же о тех, кто попал на страницы журналов, необходимо оговориться, что характерной особенностью публикаций, обзор которых сделан в статье, является то, что все эти имена было кому сообщить, кто-то потрудился написать корреспонденцию, предоставить фотографию. О подавляющем большинстве воинов-старообрядцев мы не знаем ничего.

Вопрос увековечения памяти погибших поднимался на страницах дореволюционной старообрядческой периодики. Один из авторов журнала «Старообрядческая мысль» в неподписанной заметке говорил об инициативе ржевских старообрядцев построить храм в древнерусском стиле в память погибших героев, украсив стены их именами[1]. Другой корреспондент «Слова Церкви» писал об издании брошюры, где были бы указаны имена старообрядцев, участников войны[2]. Эти идеи прозвучали к концу 1916 года, когда уже достаточно напилось жертв, слез и горя. Последующие политические события в России не позволили этому осуществиться. Да и возможно ли было учесть всех. Впрочем, идея храма-памятника, пусть без имен на стенах, мне кажется, заслуживает внимания, тем более что после Первой мировой была в двадцатом веке еще и Вторая…

Ратная тема широка. Она затрагивает не только участие старообрядцев в боевых действиях, позицию старообрядческих промышленников (Рябушинские, Д.В. Сироткин и др.), она касается не только отдельных выступлений старообрядческих организаций и частных лиц, захвата вражескими войсками Белокриницкого монастыря[3], организации лазарета на Рогожском кладбище в Москве и других местах[4], вопросов о присвоении старообрядцам офицерского звания, что поначалу делалось «со скрипом», о не совсем законном призыве на воинскую службу духовных лиц[5]. Это еще и вопрос о командируемых на фронт старообрядческих священниках[6]. Нельзя обойти стороной старообрядческую периодику, уделявшую военным событиям огромное внимание. Ведь война касалась всех. Журналы «Слово Церкви», «Старообрядческая мысль», «Щит веры», Уральский старообрядец», издававшийся в Екатеринбурге старообрядцами часовенного согласия, регулярно публиковали обзоры, что происходит на фронтах событий. В старообрядческой периодике появлялись отклики на политические события, статьи, в которых поднималась тема исторических взаимоотношений России и Германии, русских и немцев (это чувствуется, например, по опубликованной в 1916 году книге И.А. Кириллова «Правда старой веры», которая, глава за главой, печаталась на страницах журнала). Сюда входят и сообщения о молебнах, где испрашивается дарование победы и, разумеется, небольшие заметки, посвященные конкретным людям, совершившим подвиг, получившим ранения, погибшим.

 

Гоняясь за общим, нельзя забывать частную судьбу. Ведь историю делали эти самые люди.

Начнем с некрологов.

Я вполне солидарен в современным исследователем в том, что это специфический биографический жанр, что некролог всегда привязан к смерти человека, «он должен сообщить обществу о ней (и, соответственно, появляется вскоре после смерти) подвести итог жизни человека (раньше его путь был не завершен), основное внимание уделяя социально полезным аспектам его деятельности (посты, награды) и избегая негативных оценок. Уже самим фактом помещения некролога его персонаж признается социально значимым и важным…»[7].

Особенность воинских некролог из старообрядческой периодики в том, что для их публикации было совершенно неважно, совершил ли тот или иной человек подвиг, отличился ли в боях или нет, важно уже само по себе, что он надел солдатскую форму, он защищает родину, отечество, что он старообрядец и его дело обладает большой социальной значимостью, находится ли он в тылу или на передовой. Каждую заметку за редким исключением сопровождал фотоснимок. Проще указать, где его нет, чем наоборот. Это тоже было отличительной чертой публикаций. Каждый некролог содержал биографические сведения, пусть краткие и пунктирные: место рождения, учеба, сообщение о времени призыва на фронт, участие или неучастие в боях (пребывание в резерве), ранения, награды, обстоятельства гибели. То же касается отдельных заметок, посвященных конкретным лицам, не погибшим. Старообрядческий воинский некролог не всегда привязан к дате недавней гибели. Порой сообщение о погибшем бойце появляется спустя год, а то и больше. Как правило, подписи под некрологом нет (что традиционно для дореволюционной России), в большинстве случаев то же относится к заметкам о том или ином человеке, взявшем оружие, одевшем форму. «Набор ценностей», за которые сражается и погибает солдат-старообрядец, традиционен: вера, родина, отечество, царь. Они упоминаются в некрологах и заметках, конечно, не всегда. Последний концепт  подчеркнем особо. В 1917 году он по известным причинам исчезает (даже если солдат погиб в 1916-м). Последние упоминания о царе как олицетворении той высшей идеи, за которую можно отдать и жизнь, относятся к середине 1916 года (см. №19, 20, 71). Это говорит, на наш взгляд, скорее о стойкости самой монархической идеи, которая достаточно долго сопротивляется дискредитации, раз ее не подорвали по меньшей мере два года не совсем удачной войны, нежели о популярности конкретного монарха. Впрочем, за дарование вероисповедных свобод в 1905-м он возвышался в глазах старообрядцев. Однако после февраля 1917 они поддержали республиканскую форму правления.

Из личностных качеств некролог подчеркивает храбрость, самопожертвование, отсутствие вредных привычек, верность долгу и христианские добродетели: участие в годы мирной жизни в деятельности старообрядческих общин, посещение богослужений, умение читать и петь на клиросе, молитвенный настрой. Если умирающий в лазарете человек попросил позвать священника, успел исповедаться и причаститься, автор некролога считает необходимым особо это оговорить. Иногда, если тело было доставлено на родину, сообщается о совершении заупокойных служб. Принадлежность к старообрядческой Церкви Белокриницкой иерархии оговаривается в «Слове Церкви» и «Старообрядческой мысли» не всегда и, если не указано иного (сообщения о старообрядцах-беспоповцах в «поповских» журналах есть, но редки), то следует считать того или иного воина белокриницким старообрядцем.

Оговоримся, что журнал «Церковь» осенью 1914 года прекратил выход. За публикацию неподписанной статьи «Под гром пушек» (1914. №38. С. 877–878), принадлежащей, по всей видимости, Ф.Е. Мельникову и повествующей о присоединении живущих в Галиции униатов к господствующей в России церкви «под страхом расстрела и грохота пушечных выстрелов», редактор журнала И.П. Федоров был привлечен к суду, а сам журнал закрыт (следующий номер, 39-й, был последним). В ноябре ему на смену пришел «Слово Церкви», и в шести номерах, что вышли до конца года, появилось два некролога, в первом и втором, и заметка из трех предложений «Родственник Крючкова». В №3 от 7 декабря журнал поместил объявление: «Редакция почтительнейше просит присылать ей сведения о павших в бою старообрядцах, о их геройских подвигах и краткие биографические описания этих лиц. Весьма желательно получить и их портреты, которые будут помещаемы в нашем журнале»[8]. С этого момента з0аметки и некрологи становятся регулярными.

 

 

  1. Публикации в журнале «Слово Церкви»

 

  • Некрологи

 

 

  1. А.А. Русаков // Слово Церкви. 1914. №1. С. 19. Некролог сообщает о похоронах прапорщика Александра Александровича Русакова, состоявшихся на Рогожском кладбище. Москвич, воспитанник Императорского Московского коммерческого училища, он участвовал еще в Русско-японской войне, получил ордена свв. Станислава и Анны третьей степени с мечами за храбрость, личное дворянство. В августе 1914 г. в бою под Томашевом (ныне Томашув-Любельский, Польша) был ранен шрапнелью в ногу. Короткое время провел в госпитале, и уже 1 сентября снова отправился на фронт. В бою под Радомом (город в Польше) за одну из деревень был ранен в сердце, как сказано в заметке, и там же похоронен товарищем-офицером. Впоследствии тело было перевезено в Москву.
  2. К.А. Рязанов // Слово Церкви. 1914. №2. С. 50–51. Штабс-капитан К.А. Рязанов был убит в ходе боев в Восточной Пруссии. Инициалы не расшифровываются. Москвич, окончивший Московское реальное училище, он поступил вольноопределяющимся в один из полков Московского гарнизона. В звании прапорщика был назначен в селение Дешлагар (ныне Сергокала) в Дагестане, участвовал в Русско-японской войне. Награжден орденом святой Анны. «Отличался работоспособностью, честностью и милым, добрым характером». «По словам очевидцев, жутко и красиво было видеть, как он, окровавленный, продолжал командовать своею ротой, затем, крикнув: “Братцы, спасайтесь!”, остался на поле битвы. Тело его не найдено».
  3. В.Д. Бушков // Слово Церкви. 1915. №4. С. 99. Военный фельдшер Василий Дмитриевич Бушков был убит в бою под Краковом. Родился в крестьянской старообрядческой семье поморского согласия в селе Русский Турек Уржумского уезда Вятской губ. «Он честно и мужественно исполнил свой святой долг, положив свою душу за Царя и родину. Да наградит его Господь по своей милости и благоволению».
  4. П.Я. Смирнов // Слово Церкви. 1915. №6. С. 145. Инициалы погибшего не раскрыты. Прапорщик, уроженец Богородска, старообрядец, он погиб в возрасте 25 лет в ночном бою при деревне Августове (кроме названия о ней больше никаких данных). До войны окончил институт инженеров путей сообщения. Был награжден Георгием 4-й степени за храбрость.
  5. П.И. Калинкин // Слово Церкви. 1915. №10. С. 243. Заметка была опубликована рядом с некрологом С.Ю. Витте. В ней сообщалось, что «казак-старообрядец Петр Иванович Калинкин, состоящий на сверхсрочной военной службе, подхорунжий, убит в бою на австрийском фронте. Петр Иванович происходил из старообрядческой семьи, Донской области, хутора Калача, Голубинской станицы. В 1914 году был произведен в чин подхорунжего». Был награжден Георгием трех степеней (у него не было только первого) «за славные успехи в бою». Ему было 27 лет, он нес службу в Пятой донской казачьей батарее. Это все, что касается биографических сведений.
  6. М.Е. Баландин // Слово Церкви. 1915. №13. С. 315. Прапорщик Мина Евстратович Баландин был тяжело ранен 2 декабря 1914 года в руку и живот и тотчас отправлен в госпиталь. Место, где он находился, в некрологе заменено многоточием. 5 декабря он умер. Заметка сообщает некоторые биографические сведения. М.Е. Баландин был родом из крестьянской семьи села Городище Славяносердобского уезда Екатеринославской губ. (ныне самопровозглашенная Луганская Народная Республика). Отслужив действительную военную службу, перешел на сверхсрочную, получил чин фельдфебеля, а затем подпрапорщика. После мобилизации был произведен в прапорщики. Командовал третьей ротой, название полка опять заменили многоточием. «Он честно и мужественно исполнил свой святой долг, положив свою душу за Царя и родину». Далее в некрологе следует выписка из Творений св. Иоанна Златоуста, подтверждающая, что вселенский учитель видит христианское достоинство военной службы в самопожертвовании за царя.
  7. Богородск Московской губ. // Слово Церкви. 1915. №14. С. 339–340. Заметка рассказывает об умершем от ран рядовом 42-го Сибирского стрелкового полка А.Г. Григорьеве, не раскрывая его инициалов. «Покойный происходил из крестьян Ковенской губ. В числе других раненых был доставлен с германского фронта в один из лазаретов в г. Богородск, где и нашел себе место вечного упокоения. Как бы предчувствуя приближение смерти, покойный, по прибытии в лазарет, на Страстной неделе, прежде всего осведомился, есть ли в Богородске старообрядческий священник и, получив утвердительный ответ, пригласил его. Прибывший о. настоятель храма священник Мефодий Леонов напутствовал умирающего в вечную жизнь и приобщил Св. Таин». Погребение состоялось 24 марта в храме св. пророка Захарии. Заметка сообщает также о смерти члена Совета Богородско-Глуховской общины Д.И. Стулова. Ее сопровождает фотография «старообрядца-артиллериста» Н.П. Латышева, награжденного Георгием четвертой степени, но о нем самом ничего не сообщается.
  8. Погребение воина // Слово Церкви. 1915. №27. С. 629. Заметка рассказывает об умершем в лазарете для больных при Лопанской фабрике в Павловском посаде рядовом Григории Семеновиче Заворотнове. Упомянуто, что он был уроженцем посада Шеломы Черниговской губ. (в заметке название указано с ошибкой) Перед смертью его напутствовал здешний старообрядческий священник о. Стефан. «Хозяева фабрики Ольга Яковлевна Лабзина и Василий Никифорович Грязнов, хотя сами и не старообрядцы, приняли живое участие в похоронах воина-старообрядца». Далее достаточно подробно повествуется, как с их помощью были организованы похороны.

Сайт «Памяти героев Великой войны 1914–1918 гг.» (http://gwar.mil.ru/) уточняет отчество Г.С. Заворотнова – Симонович. Он был рядовым 29 Сибирского пехотного полка. Ранен он был 16 апреля, в лазарет прибыл из московского распределительного госпиталя 31 мая[9], а скончался, согласно журнальной заметке, 1 июня, то есть на следующий день.

    1. Погребение воина // Слово Церкви. 1915. №29. С. 676. Заметка сообщает о смерти 2 июля 1915 г. в лазарете при земской больнице Житомира старообрядца Георгия Гавриловича Дрождина. Умерший – уроженец деревни Запрудино Запонорской волости Богородского уезда Московской губ. Перед смертью его успел посетить местный священник о. Григорий. Воин был погребен на старообрядческом кладбище Житомира, отпевание состоялось в здешнем Благовещенском храме. «Над могилой поставили осьмиконечный крест и прибили жестяную надпись с обозначением имени умершего воина». Других сведений, кроме имени, места рождения и упоминания, что покойный был холост, успел исповедаться, был похоронен по христианскому обычаю, нет.
    2. Петр Макарович Анненков // Слово Церкви. 1915. №33. С. 773. Некролог предельно краток. «15 февраля 1915 года в бою на Карпатских горах убит рядовой воин Петр Макарович Анненков, 23 лет, старообрядец, приемлющий священство Белокриницкой иерархии; покойный происходил из крестьян Курской губернии и Курского уезда, Чаплыгинской волости, деревни Зиборово. Да наградит Господь его по Своей милости и благоволению, и да будет ему вечная память». На странице 772 был помещен его фотоснимок.
    3. Прапорщик А.И. Петров // Слово Церкви. 1915. №36. С. 845. Такой же краткий некролог, как и предыдущий. «31 августа на Рогожском кладбище состоялось погребение павшего в бою против неприятеля прапорщика А.И. Петрова. Покойный – москвич. Образование получил на Комиссаровском техническом училище. Был несколько лет директором московской фабрики “Петров и Щеголев”. Затем уехал за границу для завершения своего образования, где и пробыл один год. С началом войны он был призван в качестве прапорщика запаса и был убит в бою 18 августа». Инициалы не раскрыты, фотоснимка нет. Тот же самый некролог, с тем же заголовком и с тем же текстом, был опубликован в другом журнале: Старообрядческая мысль. 1915. №12. С. 1152.
    4. Михаил Яковлевич Манацков // Слово Церкви. 1915. №37. С. 869. Этот некролог пространней. Он опубликован спустя год с небольшим после смерти сотника 29 казачьего войска Донского полка М.Я. Манацкова, погибшего 18 августа 1914 г. от вражеской пули, попавшей прямо в висок. Он родился в 1889 году «в строго религиозной старообрядческой семье». Уже в шесть лет научился читать и писать, под руководством дедушки освоил Псалтырь, Часовник, каноны. Был принят в военно-юнкерское казачье училище в Новочеркасске. В 1910 году его окончил. «По производстве в офицеры представлено ему было выбрать себе полк и место. Он выбрал полк №12, г. Радзивилов, пограничный с Австрией». Был «хорошим нравственным гражданином и твердым христианином. Один раз начальник заметил ему об отсутствии его в церкви, он в ответе сказал: “Я не сын вашей церкви, я сын старообрядческой Церкви, приемлющей священство Белокриницкой иерархии”, на это начальник ответил: “Тогда вы предложите всем своим старообрядцам и ходите в свою церковь”. Вслед за тем генерал Каледин заметил: “Если ты, братец, твердо исполняешь свою веру, то ты будешь тверд и верен царю и отечеству”. Покойный не знал ни клубов, ни карт, ни табаку, а о водке и понятия не имел. Его всегда назначали на самые опасные посты…» В 1914 г. он получил за отличную службу орден Святослава. «Эта заслуга дается очень редко молодым офицерам». М.Я. Манацков был убит в ходе разведки, сайт «Памяти героев Великой войны» уточняет место: при деревне Котлице (название в выложенной здесь карточке офицерской картотеки указано в именительном падеже)[10]. Дата гибели совпадает. В некрологе говорится, что он был погребен боевыми товарищами в деревне Коклица Холмской губ. Очевидно, это одно и то же место.
    5. А.Н. Попов // Слово Церкви. 1915. №42. С. 975. Подзаголовок заметки: «Из письма командира». То редкое исключение, когда биографические сведения совершенно отсутствуют, так как автор не мог их знать. На него указывает подзаголовок. «Сим уведомляю вас, что Александр Никитич Попов сегодня, 27 июля, в 2 часа дня, убит пулею на позиции. Отличный был солдат и толковый человек». При убитом оказалась книжка с адресом, что и дало возможность командиру написать это письмо. «Как убит Попов – это просто судьба. Случилось при мне». Все подробности. На фотоснимке – солдат, жена и ребенок. Возможно, она была выслана вместе с письмом, а потом с ним же передана в редакцию журнала.
    6. Прапорщик Н.С. Зайцев // Слово Церкви. 1916. №3. С. 65. Заметка о погибшем, чьи инициалы не раскрыты, содержит краткие биографические сведения. Н.С. Зайцев после высшего начального училища в 1909 году прошел старообрядческие учительские курсы на Рогожском, на военную службу ушел вольноопределяющимся 1 разряда, три года прослужил простым солдатом. Окончил школу прапорщиков. Был активным членом старообрядческой общины в городе Меленки Владимирской губ. Погиб 16 октября 1915 года в бою под П. Населенный пункт обозначен только одной этой буквой.

В другой заметке, из «Старообрядческой мысли», упомянуто, что он был родом из купеческой семьи. «В лице Н.С. рота потеряла одного из опытных руководителей, на себе прошедшего весь солдатский режим. Жалеют погибшую молодую душу и местные старообрядцы г. Меленок. Он был одним из ревнителей храма. Постоянно пел, читал и заведовал хозяйственной и уставной частью в храме». См.: Прапорщик Н.С. Зайцев // Старообрядческая мысль. 1916. №1. С. 68–69. Сразу после заметки следует любительское стихотворение «На память воину герою» А.В. Зайцева.

  1. Д.И. Яковлев // Слово Церкви. 1916. №9. С. 211–212. У человека, которому посвящен некролог, долгий воинский путь. Дмитрий Иванович Яковлев был казаком станицы Ермоловской Терского войска Кизляро-Гребенского генерала Еромолова полка. Погиб в 26 лет. «Служил сначала в конвое Его Величества в Петрограде, а после принимал участие в походе на Персию в 1912 году. В настоящую кампанию он находился в составе родного своего полка на юго-западном фронте в Галиции, где в качестве охотника (добровольца. – В.Б.) разведчика неоднократно участвовал в смелых поисках в расположении неприятельских войск и в перестрелках в окопах был легко ранен в руку и ногу, но остался в строю. В памятном сражении 24–25 августа прошлого (1915. – В.Б.) года у селения Хмелевки под Трембовлем (Трембовля, ныне город в Тернопольской обл., Украина. – В.Б.), когда N корпус, в состав которого входила Терская казачья дивизия, нанес поражение австро-германским войскам, казаки были посланы преследовать обратившегося в бегство неприятеля. Во время этого-то преследования, увлекшись им с прочими товарищами и зарубив на глазах у них шесть человек германцев, покойный наскочил на спрятанный на опушке леса неприятельский пулемет и хотел захватить его. Но пулемет прострелил ему обе ноги и разрывными пулями причинил тяжкие раны в области таза и живота с раздроблением костей и вырыванием внутренностей, отчего герой пал на месте и, подобранный товарищами, был погребен в г. Трембовле».
  2. Федор Кириллович Фонарев // Слово Церкви. 1916. №10. С. 237–238. Заметка посвящена воину, скончавшемуся от ран в лазарете торговцев Охотного ряда в Москве 13 февраля 1916 года. Погребение было совершено в храме Рогожского кладбища (не указано, в каком) и там же похоронено. Ф.К. Фонарев был родом из крестьян деревни Малые Кварты Сарапульского уезда Вятской губ. Автор заметки попытался далее показать, какие тесные отношения существуют между старообрядческими пастырями и их духовными детьми, и привел письмо священника Евстратия Шарова, адресованное почившему. Тот выражает радость, что солдат посетил храмы Рогожского кладбище, наставляет не забывать святыни, надеяться на Бога, желает победы. «При таких отношениях пастырей к пасомым и при таких патриотических пожеланиях и наставлениях, несомненно, победит Россия проклятого кайзера и сокрушит его кровожадную звериную пасть, пролившую столько неповинной крови». Фотоснимка нет.
  3. Павел Зиновьевич Поярков // Слово Церкви. 1916. №16. С. 382. Заметка не сообщает воинских частей, где служил погибший. П.З. Поярков был призван 19 июля 1914 года, с августа постоянно находился в боях. Других заслуг, как следует из заметки, у него не было. «25 сентября 1915 года, будучи послан из окопов по служебным делам и возвращаясь в тот же день в окопы, не дойдя всего 2–3 шагов до окопов, был убит наповал вражеской пулей».

    Где это случилось, не указано, как и других подробностей. Далее приводятся строки из письма командира полка, сообщившего родителям о смерти сына.
  4. Н.И. Максимов // Слово Церкви. 1916. №18. С. 420. В этой заметке речь идет о беспоповце, члене московской старообрядческой общины Преображенского кладбища Николае Ивановиче Максимове. Он родился 9 марта 1891 года. «По окончании торговой школы общества купеческих приказчиков служил в товариществе мануфактур Викула Морозова до 1911 года. С 1911 по 1913 г. отбывал воинскую повинность вольноопределяющимся в Самогитском гренадерском полку.

    В начале войны был мобилизован и, после производства в чин прапорщика, отправлен в действующую армию… За удачную атаку и взятие неприятельского окопа при дер. Малая Менцына был представлен к ордену Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Убит разрывной пулей, когда, будучи окружен неприятелем, пробивался к своим с остатками роты. Тело покойного осталось на поле сражения, занятом неприятелем». На этом заметка завершается.
  5. Штабс-капитан Ф.И. Семенов // Слово Церкви. 1916. №24. С. 533. Федор Иванович Семенов охарактеризован в некрологе как «глубоко верующий и религиозный старообрядец Ижевской общины Белокриницкой иерархии». Он родился в 1884 году. Некоторое время работал чертежником в механической мастерской при ижевском оружейном и сталеделательном заводах. В 1905 году успешно окончил Казанское военное училище, служил в Симферополе в 51-м Его Императорского величества наследника цесаревича полку. С началом войны был определен в охрану черноморского берега. В конце 1914 года переведен на германский фронт, «куда ехал, известив родных словами самодовольства: “наконец-то желание мое исполнилось”». В боях был ранен в голову и щеку, но от лечения отказался, ограничился перевязками. Погиб 2 мая 1915 года, о чем указывает и сам запоздалый некролог: «Прошел уже год с 2 мая сего года (номер вышел 12 июня 1916. – В.Б.), как штабс-капитан Ф.И. Семенов положил свою голову за други своя, за веру, Царя и отечество в славной контр-атаке против германцев, о которой характеризует солдат-пулеметчик из его роты: “<…> В роковой день, 2 мая, перед вечером начальник наш Федор Иванович был назначен батальонным командиром. К вечеру немцы усиленно начали наседать на наши окопы. Не выдержал наш начальник своего ретивого закаленного в боях сердца, видя, что товарищи и братья направо и налево тают, выхватил шашку, выскочил с окопа, за ним – вся седьмая рота, и бросился открыто на врага, численностью в несколько раз больше, и назад отважный начальник не вернулся, положив за родину свою голову в рукопашном бою”».
  6. И.Е. Власов // Слово Церкви. 1916. №28. С. 605–606. Некролог посвящен погибшему 26 мая подпоручику Ивану Евдокимовичу Власову. Он родился в Петрограде, образование получил в коммерческом училище Тимофеева, прослушал статистические курсы и поступил вольноопределяющимся в авиационную роту. Сразу же после объявления мобилизации – на фронте. Воевал под Инстербургом, Гумбиненом, Кенигсбергом, в других местах. После короткой передышки в Вильно он здесь же поступил в юнкерское училище и через четыре месяца был произведен в прапорщики (1 мая 1915 года). Из Вильно был отправлен в Одессу в запасной батальон. С конца августа снова на позициях, в разведке. «Однажды он произвел ночное нападение и забрал несколько австрийцев в плен, за что был награжден св. Анной 4-й степени. Он часто находился под огнем, у него была прострелена фуражка, шинель, валенок, но самого Бог все время хранил. Но в последнее наступление на австрийском фронте в Волыни был убит в 10 часов утра, на третьем австрийском заграждении, пулей в правое плечо, пуля отскочила рикошетом в сердце и вышла в левый бок выше поясницы. Спустя 15 минут Иван Евдокимович скончался, успев сказать несколько слов санитарам: “Передайте мамаше, как приятно умирать за Царя и Родину”». Убитого вынес с поля боя его денщик Анисим Ковалевский, пройдя вместе с телом около трех верст. Его похоронили в деревни Майничи близ станции Полицы. Впоследствии, прибыв в Петербург, денщик заказал здесь другой гроб и вместе с ним отправился к месту гибели командира, чтобы потом перезахоронить его на Громовском кладбище.
  7. Яков Самуилович Судариков // Слово Церкви. 1916. №33. С. 694. Родился в 1881 году в Бронницком уезде Московской губ., в здешнем городском училище получил образование, с отличием окончив его. Семь лет работал в транспортной конторе «Кавказ и Меркурий» в Москве, затем поступил на службу в товарищество мануфактур П.М. Рябушинского на фабрику в вышнем Волочке, а через год – в банкирский дом братьев Рябушинских в Москве. В 1911 году был назначен доверенным Петроградского отделения московского банка. Изучал состояние банковского дела в европейских странах, побывал в Лондоне, где, осваивая английский язык, намеревался поступить на службу в один из банков. Из-за объявления войны вернулся в Москву, 30 декабря 1914 года был призван на службу. Состоял каптенармусом, поступил в школу прапорщиков в Киеве и, получив звание, прибыл в назначенный ему полк. «Командовал ротой сапер и был так любим ими, что, будучи смертельно ранен ручной бомбой в ночь на 20 июня (надо понимать, 1916 года. – В.Б.) был вынесен своими солдатами с поля сражения и отправлен в ближайший лазарет, где и скончался 20 июня в 3 часа дня».
  8. Л.В. Быстров // Слово Церкви. 1916. №39. С. 806. Гибели старообрядческого деятеля и писателя Луки Вонифатиевича Быстрова посвящен особый, третий, раздел этой статьи, см. далее.
  9. Военный летчик прапорщик В.А. Шарапов // Слово Церкви. 1916. №40. С. 820. Некролог рассказывает о сыне члена совета Харьковской старообрядческой общины Василие Андреевиче Шарапове. Он учился в Политехническом институте в Петрограде, но на третьем курсе с благословения родителей оставил занятия и поступил добровольцем в Саратовскую авиационную школу. «Без страха и боязни он смотрел на сложные и ответственные задачи военной авиации и всегда с сияющей улыбкой делился впечатлениями о своеобразной красоте надземного пространства». За боевые отличия был награжден двумя Георгиевскими крестами. Погиб в воздушном бою 24 августа 1916 года от пули. Был торжественно погребен в Харькове 29 августа после заупокойной литургии. Далее заметка подробно описывает, как проходили похороны, фотоснимка при ней нет.
  10. Подпоручик С.П. Агапов // Слово Церкви. 1916. №42. С. 861–862. Цитируется полученное с фронта родителями погибшего сообщение, что командир роты, подпоручик Стефан Петрович Агапов «в геройской атаке полка пал смертью храбрых… в два часа дня. Тело осталось на территории врага». Убитый был сыном кинешемского купца П.Е. Агапова. Окончил местное реальное училище, два года, 1911 и 1912, жил в Германии, изучая керамическое искусство. В России, когда началась война, окончил школу прапорщиков в Москве и затем с маршевой ротой отправился в Варшаву, отсюда, после нескольких сражений, на Юго-Западный фронт. Погиб 27 мая 1916 года. Был награжден орденами святой Анны и Станислава. «В предшествующих боях у С.П. были прострелены фуражка, шинель, брюки и сапоги, в роковое же число пуля попала в самое сердце».
  11. Киев // Слово Церкви. 1916. №47. С. 948. Заметка имеет подзаголовок «От нашего корреспондента». В ней говорится: «17 октября здесь совершено погребение убиенного на поле брани прапорщика, сына известного киевского миллионера Н.П. Попова. Над гробом воина недавно переведенным сюда священником о. Николою Прониным было произнесено следующее слово…» Далее следует текст этой надгробной речи. Корреспондент (предполагаю, что им и был сам Никола Пронин) забыл указать имя погибшего.
  12. Н.Н. Попов // Слово Церкви. 1916. №52. С. 1044. Этот некролог – продолжение заметки, присланной из Киева. Здесь говорится: «20 сентября геройски скончался прапорщик Николай Николаевич Попов. Сын коммерции советника Николая Парфеновича Попова, он родился 9 декабря 1898 года. Образование получил в киевской частной гимназии, по окончании 6 классов поступил по своему желанию юнкером в Киевское Николаевское военное училище», в мае вышел оттуда прапорщиком. Далее вместо воинских частей, где он служил, следуют длинные многоточия. 19 сентября 1916 года на галицийском фронте он получил тяжелую рану в живот. Далее сообщается, как проходили в Киеве его похороны, на которых, кроме прочих приглашенных, присутствовал старообрядец, генерал, бывший профессор военной академии В.И. Баскаков.
  13. Н.А. Анисимов – воин-старообрядец // Слово Церкви. 1917. №4. С. 85–86. Эта заметка, сопровожденная фотоснимком, дает краткие биографические сведения о погибшем воине. Назарий Андреевич Анисимов родился в деревне Игнатовой Богородского уезда Московской губернии, в мае 1915-го был призван в лейб-гвардии Преображенский полк.

    Выдержав надлежащий экзамен, занимал должность учителя (сейчас бы, наверное, сказали – инструктора) новобранцев, затем, летом 1916 года, был направлен в действующую армию, сразу в окопы. 7 сентября 1916 года был ранен во время атаки шрапнелью в руку и правую ногу, которую пришлось ампутировать. «27 ноября, причащенный св. Таин старообрядческим священником г. Киева о. Поликарпом Мясниковым, Назарий Андреевич скончался в присутствии своей матери и сестры. 20 ноября тело Назария Андреевича было перенесено из госпиталя в старообрядческий храм во имя Вознесения Господня на Почаевской улице», а затем, после отпевания, предано земле на старообрядческом кладбище. Погибшему был 21 год.
  14. Воин-старообрядец В.М. Плеханов // Слово Церкви. 1917. №12. С. 218. Традиционная схема некролога: краткие биографические данные с указанием на старообрядческое происхождение + такое же краткое описание последнего подвига. Михей Васильевич Плеханов был родом из мещан посада Чуровичи Новозыбковского уезда Черниговской губернии. В 1912 году принят на военную службу и назначен в 113-й Старорусский пехотный полк, находившийся в Либаве Курляндской губернии. Он был грамотным, обладал крепким здоровьем. Окончив учебную команду полка, произведен в младшие унтер-офицеры и назначен отделенным командиром роты. С началом войны выступил на позиции в направлении Кенигсберга. Командовал взводом, был к этому времени уже старшим унтер-офицером. «Много пришлось ему испытать в походной жизни; но полного сил и энергии, воодушевленного сознанием долга перед родиной молодого воина тянуло к самым передовым позициям, чтобы сразиться с коварными врагами». В боях у Мазурских озер М.В. Плеханов был неоднократно ранен, но оставался в строю. «Для отбития высоты, занятой неприятелем с 20 на 21 ноября 1914 года взвод Михея Васильевича вместе с ротой пошел в штыки на неприятеля. Увлекая своих товарищей дружной борьбой с врагами, герой Михей Васильевич и сам попал в самый горячий момент боя. Прах героя похоронен в братской могиле на той же высоте, где он храбро сражался; убит был Михей Васильевич на 23 году жизни». Далее приводится сообщение, направленное командиром 14 роты Старорусского полка родителям погибшего. Очевидно, эту заметку, появившуюся в печати спустя два с лишним года после гибели В.М. Плеханова, инициировал кто-то из их близких, если не они сами.
  15. Воин-старообрядец В.А. Балакин // Слово Церкви. 1917. №14. С. 266. Сопровожденная фотоснимком заметка довольно кратка: «Василий Александрович Балакин, гражданин г. Кузнецка Саратовской губернии, ополченец 1-го разряда призыва 1912 года. В 1914 году был призван в ряды войск и зачислен в 203 дружину. Вместе со своей дружиною В.А. был отправлен в Одессу, где поступил в учебную команду. Сдал экзамен, и перед отправлением в действующую армию был произведен в старшего унтер-офицера. 27 апреля 1915 года, участвуя в бою при австрийской деревне Буяны, Василий Александрович был сражен неприятельской пулей. В.А. было всего 24 года». Ни особого подвига, ни наград. Тем не менее, спустя два года после гибели воина журнал публикует некролог, чтобы почтить его память.
  16. Воин-старообрядец Д.Г. Каймачников // Слово Церкви. 1917. №16. С. 299–300. Этот рассказ довольно подробен. Сотник Дорофей Григорьевич Каймачников происходил из казачьей семьи станицы Цымлянской Области Войска Донского. Родился он 29 мая 1893 года, «исконный старообрядец Белокриницкой иерархии». В станичном храме с восьми лет служил в качестве свещеносца при священнике Андронике Захарове. Обладал хорошим голосом, пел и читал на клиросе. В двенадцать лет поступил в реальное училище в станице Нижне-Чирской, окончил с отличием, в 1912 году был принят в Политехнический институт по горно-инженерному делу в Новочеркасске. Через два года перевелся в военно-юнкерское училище. Война уже шла. 1 декабря 1914 года был произведен в прапорщики и затем командирован в Донской казачий полк №8. В феврале 1915 года участвовал в боях с немцами под Праснышем и Станиславовом в Польше (т.н. Праснышская операция). За храбрость награжден орденом Станислава третьей степени с мечами и бантом. 11 сентября того же года произведен в хорунжие и в том же месяце контужен, лечился до начала ноября в Царскосельском лазарете и вернулся в полк. За участие в очередном сражении получил орден святой Анны третьей степени. 12 июня 1916 года произведен в сотники. Находясь вместе с полком на отдыхе в Петрограде, познакомился на Громовском кладбище с епископом Геронтием (Лакомкиным). 12 ноября был убит в бою с «немцо-болгарами» в Румынии, куда перебросили его полк из Петрограда. 21 ноября погребен с воинскими почестями близ станции Будешти. Тело нельзя было вывезти из-за отступления российских войск из Бухареста.
  17. Воин-старообрядец И.Ф. Новиков // Слово Церкви. 1917. №19. С. 358. Очередная краткая заметка, появившаяся в печати спустя два года после гибели. «Иван Филиппович Новиков из крестьян Московской губ., Богородского уезда, деревни Ожерелок, ратник 2 разряда, единственный сын религиозной семьи, был знатоком и любителем старообрядческого церковного пения. Служил на высокой должности в старообрядческой фирме бр. Балакины. Был призван на службу в 1915 году…» 23 мая его произвели в фельдфебели, а на следующий день он погиб при взятии местечка Язловец в Галиции, сраженный неприятельской пулей. Там же, в Галиции, был и похоронен. «Покойному было 23 года».
  18. Воин-старообрядец Ф.А. Куроедов // Слово Церкви. 1917. №20. С. 372. Краткость этого некролога позволяет привести его полностью. «Федор Абрамович Куроедов – старообрядец Калужской губ., Тихоновской вол., села Дворцы, 26 лет. Был призван в ряды войск в сентябре 1914 года и был зачислен в … пехотный полк. Участвовал во многих сражениях против германцев. Полк, в котором состоял Ф.А., долгое время удерживал позиции у г. Лык, а впоследствии был переведен на Рижский фронт. Здесь, 5 декабря 1916 года, Ф.А. был убит в сражении с неприятелем». Журнальный номер с фотоснимком вышел в мае уже следующего года.
  19. Поручик С.А. Карелин // Слово Церкви. 1917. №23. С. 437. Погибший был родом из мещан Мариуполя. После гимназии поступил в Одесское юнкерское пехотное училище. 1 сентября 1915 года произведен в чин прапорщика. После двух месяцев службы в Бендерской крепости приступил к командованию первой ротой 50 Белостокского пехотного полка «и выступил на передовые позиции Юго-Западного фронта». Был награжден орденом св. Станислава с мечами и бантом, произведен в чин подпоручика, затем, за участие в боях за Почаев, Броды (Украина), в поручика. 24 июля 1916 года в сражении при деревне Тростянец на реке Серет был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь в Киев, где и скончался 13 августа. Ему шел 21 год. С воинскими почестями погребен в Таганроге.
  20. Прапорщик Никон Тимофеевич Лазарев // Слово Церкви. 1917. №26. С. 535–536. Погибший родился 27 марта 1897 года в крестьянской семье в селе Теликовка Самарской губ. В девять лет служил свещеносцем при храме в городе Оренбурге, умел читать и петь на клиросе. В тринадцать лет поступил в оренбургское городское высшее училище, а потом, «в виду несостоятельности продолжать учение» (очевидно, из-за нехватки средств, так как один курс он успешно закончил), перешел на службу в оренбургскую казенную палату. В 1915 году добровольцем записался в 104-й пехотный запасной полк, в августе был отправлен во Вторую Петергофскую школу прапорщиков. В прапорщики был произведен уже 15 ноября и спустя несколько месяцев с маршевой ротой отправился на фронт. 7 июля 1916 года был ранен и контужен в боях близ реки Стоход (ныне Волынская обл. Украины). Был награжден орденом св. Анны. 2 сентября вернулся в строй, а 9 ноября «был убит в сражении с австро-германцами и погребен в деревне Королевке Бродского уезда с военными почестями».
  21. Воин-старообрядец Ф.Г. Савельев // Слово Церкви. 1917. №37. С. 632. Федор Семенович Савельев был сыном дьякона, родился во Ржеве. В 1915 году окончил в Москве школу прапорщиков, два года находился на передовых позициях. Был дважды ранен. Имел награды: ордена Анны и Станислава третьей и четвертой степени. Работал в отделении московского банка. Был убит в возрасте 23 лет 23 июня 1917 года в бою с австрийцами, похоронен в деревне Жураки в Галиции.
  22. Прапорщик Ф.В. Зайцев // Слово Церкви. 1917. №38. С. 645. Умерший, Федор Васильевич Зайцев, был родом из мещан города Меленки Владимирской губ. Принимал активное участие в деятельности местной старообрядческой общины. Окончив местную гимназию, поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Будучи студентом, осенью 1916 года добровольцем поступил в студенческий батальон в Царицыне, затем был командирован в студенческую школу прапорщиков в Иркутске. Из-за сломанной ноги, которая болела при сильных нагрузках, не был отправлен на фронт, а определен в Казань, где заведовал III столом Казанского интендантского окружного управления. Во время вспышки дизентерии заразился и умер 18 июля 1917 года на 22 году жизни. Похоронен в Казани. Чин погребения отслужил здешний священник Алексей Калягин. Заметка, судя по всему, написана его родным братом, старообрядческим публицистом А.В. Зайцевым.

 

   

  • Заметки о воинах

 

 

  1. Первый Георгиевский кавалер – старообрядец // Церковь. 1914. №33. С. 776. Заметка рассказывает о казаке-старообрядце, который первым был награжден в этой войне Георгиевским крестом. Используются ссылки на публикации в газетах «Новое время» и «Русское слово». Козьма Фирсович Крючков, донской казак хутора Нижне-Калмыкова, стал легендой. С другими тремя товарищами, бывшими с ним в одном разъезде, атаковал из засады два германских кавалерийских дозора. Как сообщала тогдашняя пресса, в этом бою лично уничтожил 11 немцев, получил 16 резаных ран. Портрет К.Ф. Крючкова был опубликован в №35 «Церкви» отдельно от заметки, без текстового сопровождения.

Однако данные газетных и журнальных сообщений расходятся с документами. Отряд, в котором находился и К.Ф. Крючков, действительно проявил храбрость и дерзость, в результате нападения было уничтожено двое неприятельских кавалеристов, один из них на счету К.Ф. Крючкова, получившего множество поверхностных ран. Он сумел вырвать пику у одного из немцев и оборонялся ею. Согласно статуту, за этот подвиг он должен был быть награжден Георгиевской медалью за храбрость, которую позже получили его товарищи, но не крестом (и вряд ли это был тогда единственный случай подобной «путаницы»). Их поступок стал против воли самих казаков частью пропагандистской кампании, которая, конечно, нисколько не умаляет их личной храбрости, проявленной тогда. Портреты К.Ф. Крючкова во множестве печаталась на плакатах и открытках, в периодике, самому бою было посвящено несколько рисунков-лубков, призванных показать, как надо сражаться. См.: «Вырвались от противника и прибыли порезанные и раненые»: Документы РГВИА о подвиге первого Георгиевского кавалера Великой войны К.Ф. Крючкова / Вступит. статья, подготовка текста, комментарии С.Г. Нелиповича // Отечественные архивы. 2014. №5. С. 74–83. См. также: Бондаренко В.В. Герои Первой мировой. М: Молодая гвардия, 2013 (2-е изд. – 2014) (Серия «Жизнь замечательных людей»).

К.Ф. Крючков погиб в августе 1919 года, сражаясь на стороне белых.

  1. Родственник Крючкова // Слово Церкви. 1914. №3. С. 82. Заметка состоит из трех предложений: «В Двинск доставлен казак Кампов, получивший в боях 14 ран. За свои военные подвиги Кампов получил два Георгия: 4-й и 3-й степеней. Кампов – старообрядец, двоюродный брат прославленного Кузьмы Крючкова». Имя его не указывается.
  2. Новые подвиги старообрядца Козьмы Крючкова // Слово Церкви. 1915. №2. С. 54. «Нужно было произвести разведку относительно расположения германских войск. Крючков и еще человек 10 вызвались произвести эту разведку. Подъехали к деревушке М., в которой расположился отряд человек в 20 германцев-кавалеристов. Недолго думая, они ворвались в деревню, половину перебили, остальных забрали в плен и у них нашли ценные документы относительно расположения германских войск». В последующих боях Козьма Крючков получил еще несколько ран. Заметка сообщает, что он «имеет все четыре степени ордена св. Георгия (полный бант), получает 50 руб. ежемесячного жалованья и пользуется большим уважением среди солдат, офицеров и генералов». Основанием для заметки послужил рассказ неназванного артиллериста К., эвакуированного с театра военных действий.
  3. Братья Крючковы // Слово Церкви. 1915. №4. С. 99. Со ссылкой на газетные публикации, заметка сообщает о том, что «в Киев доставлен тяжело раненый, лишившийся обеих ног, украшенный несколькими Георгиевскими крестами Онуфрий Крючков, двоюродный брат известного Крюкова, и тоже старообрядец». Он участвовал в одном бою вместе с братом. «Австрийцев было 17, казаков пять. Австрийцы отступили, однако». «Легко отделался только герой Козьма Крючков», его брат «шашками превращен был в окровавленный кусок мяса», лошадь под ним убита.
  4. Народные учителя-старообрядцы на войне // Слово Церкви. 1915. №14. С. 339. Заметка рассказывает об учителе старообрядческой земской школы из Калужской губ. Федоре Александровиче Московцеве. «В штыковом бою в окопе около Лодзи, когда немцы были в знаменитом “мешке”, он 19 ноября с.г. был ранен немецкой пулей в обе руки. «С.г.» означает «сего года», но четырнадцатый номер журнала вышел в начале апреля. Значит, речь идет о 1914 годе, заметка «задержалась» или перепутан месяц. Когда Ф.А. Московцев шел на перевязочный пункт, «то пулями и шрапнелью шинель его вся была изрешечена, на теле оказались ранения». Он был отправлен в лазарет в Москву. В сентябре 1915 года Ф.А. Московцев принимал участие в работе Четырнадцатого Всероссийского съезда старообрядцев и Освященного Собора.

Далее автор заметки нападает на никониан. «Синодом господствующей в России церкви разослано предложение принять меры епархиальным училищным советам к тому, чтобы учителя, призванные к исполнению воинского долга и сделавшиеся жертвой войны, особо чтились. Предлагается поминать их имена на общей молитве, а также иметь в школьных помещениях их портреты. Старообрядцы также должны бы почитать своих героев. Как стойко защищали они нас от нападок казенных миссионеров, не боясь никаких преследований, как они энергично насаждали просвещение в народе, – так, не считаясь с материальными интересами жизни и ее прелестями, они готовы положить живот свой, и кладут на алтарь отечества, за ближних и родную страну».

Федор Московцев родился в 1882 году в селе Семенск (Семенское) Пронского уезда Рязанской губ. В 1900-х годах познакомился с протоиереем Алексеем Старковым и около двух месяцев жил вместе с ним в с. Спас-Клепики. Общался, учился, вступил в Союз старообрядческих начетчиков. В период с 1 мая 1907 по 8 июля 1908 гг., как указывал он в своем докладе Третьему съезду старообрядческих начетчиков, провел восемь официально объявленных о бесед в родном Семенске с миссионерами П. Сухановым и В. Бормашовым, а также с беспоповцами, и около десяти частных[11]. Потом поселился в Мосальском уезде Калужской губернии, где был открыт приход, стал учителем. Потом война.

В 1930-х годах работал агентом снабжения артели им. Ворошилова с. Алгасово Тамбовской обл. Будучи арестован по обвинению в контрреволюционной агитации, осужден 9 сентября 1937 г. тройкой УНКВД по Воронежской обл. к расстрелу[12].

  1. Г.Д. Манежев // Слово Церкви. 1915. №16. С. 388–389. Заметка сообщает о том, что 14 марта в бою на Прусском фронте был тяжело ранен шрапнелью в ногу Григорий Дмитриевич Манежев. Сайт «Памяти героев Великой войны» дополняет, что он был прапорщиком 103 пехотного Петрозаводского полка, ранен 13 марта 1915 года в бою близ деревни Веселово (губерния не указана)[13]. Согласно другой карточке («на выбывших»), в июле того же 1915 года прапорщик Манежев лечился в Симферополе[14]. В журнальной заметке также указано, что в мирное время он был банковским служащим, все свободное время посвящал живописи, «в которой достиг серьезных успехов», умел писать крюковой нотацией и любил петь. На время публикации заметки он находился в лазарете в Петрограде.
  2. Иван Яковлевич Гаврилов // Слово Церкви. 1915. №25. С. 586–587. Герой этой заметки, которая не обошлась без едкой критики господствующей церкви, был руководителем старообрядческой общины в городе Меленки Владимирской губ. «Благодаря его энергии было много случаев обращения в старообрядчество никониан и беспоповцев. Миссионеры господствующей церкви его ненавидели и все время причиняли ему оскорбления не столько словами, сколько полицейскими протоколами. Но вот объявлена война, миссионеры по-прежнему получают казенное жалование, тунеядствуют и ведут человеконенавистническую полемику с родными русскими по крови братьями, а старообрядческие начетчики вместе с передовым сознательным обществом и русским народом понесли тяготы этой ужасной войны. И.Я. Гаврилов еще недавно, в феврале месяце с.г., был призван, и 6 мая с.г. уже ранен в ногу и руку в бою под (следует многоточие. – В.Б.) с австро-германцами. В настоящее время он находится на излечении в одном из лазаретов в г. Кременчуге Полтавской губ. и в недалеком будущем надеется вновь встретиться грудью с неприятелем».
  3. Раненый герой-старообрядец // Слово Церкви. 1915. №45. С. 1030. Житель хутора Севастьянова Милютинской станицы Донской области Иван Яковлевич Фролов служил в 45 Донском казачьем полку, был ранен в бедро шрапнелью навылет. К моменту публикации заметки находился в лазарете братьев Рябушинских на Петровском шоссе в Москве. Награжден Георгиевским крестом четвертой степени и медалью «За храбрость». Он сын «известного в Милютинской станице старообрядца Якова Ивановича Фролова». «Теперь больной выздоравливает. Первый вопрос, с которым он обращается обыкновенно к доктору, это: “Скоро ли выпишите меня из лазарета?” Казачья удаль не дает покоя казаку: она его двигает снова туда, где несутся стоны и где так геройски сражаются донцы». Фотоснимок размещен на странице 1029.
  4. Севастополь // Слово Церкви. 1915. №46. С. 1046. Небольшая статья посвящена устройству прихода в этом городе, необходимости иметь здесь постоянного священника. Фамилии не упоминаются, на фотоснимке изображена группа людей в матросской форме и гражданской одежде. Автор – местный житель Ефрем Шитко. Та же фотография с подписью «Группа севастопольских певцов-старообрядцев» опубликована в журнале «Старообрядческая мысль» за 1915 год (№11. С. 1047). В Севастополе существовал молитвенный дом, несмотря на то, что старообрядцев здесь было семей шесть или семь, однако в годы войны его значимость, по мнению автора, особенно возросла: в севастопольском гарнизоне служило, по его указанию, 200–250 старообрядцев, в большинстве своем моряков. См. также №76.
  5. Прапорщик-старообрядец // Слово Церкви. 1915. №47. С. 1067. Заметка о воине Дмитрии Сальникове из Мосальского уезда Калужской губ. Выходец из крестьянской семьи, он поступил в Политехнический институт в Петрограде «Он просит разрешения вступить в ряды армии в чине прапорщика. Ему разрешают после долгих мытарств. И он тут же отправляется в действующую армию, где полтора месяца без отдыха пробыл в бою. Командовал ротой, назначение которой – прорывать проволочные заграждения. При дер[евне] Б. он взял около 500 немцев (так в тексте, но что-то много, может быть, ошибка, один ноль лишний. – В.Б.), зарядные ящики, 2 пулеметных ящ[ика], 12 лошадей. В другой раз чуть было не взяли роту в плен, но Сальников сумел не только спасти свою роту, но и взять Б., находившуюся в руках австрийцев. Наконец, прапорщик Сальников был ранен, ему перебило ногу и контузило в голову. Он был отправлен в Петроград в офицерский лазарет» и представлен к Георгию. Офицеры-старообрядцы оправдали свое звание, заключает автор.
  6. В.И. Агеев // Слово Церкви. 1915. №48. С. 1084. Заметка о Владимире Ивановиче Агееве, награжденном Георгиевским крестом четвертой степени. Он воспитанник Пензенского землемерного училища. Оставил его в ноябре 1914 года и добровольцем отправился на фронт. Долго был в резервных частях и, тяготясь этим, самовольно отправился на позиции, «в босяцком костюме», спрятав воинскую форму. В Киеве выкупался в Днепре, разыскал воинскую часть, отправляющуюся на фронт, одел форму и попросил зачистить его в состав этого неуказанного в заметке подразделения. Был принят и уже через месяц заслужил Георгия. Подпись под заметкой – Z.
  7. А.Г. Белов // Слово Церкви. 1916. №2. С. 41–42. «Прапорщик кавалергардского Ея Величества государыни императрицы Марии Федоровны полка Алексей Григорьевич Белов, старообрядец, приемлющий священство Белокриницкой иерархии, из кр[естьян] Нижегородской губ., Семеновского уезда, Рожновской вол. деревни Большое Сукино. Участвовал во многих сражениях, ранен 18 раз. 4 раза был на излечении в госпиталях. За боевые подвиги награжден Георгиевскими крестами всех четырех степеней и имеет две Георгиевские медали за храбрость. Георгия 4-й степени получил 24 ноября 1914 г. под Петроковым за разведку, где в числе 5 человек пробрался в тыл неприятеля и выследил расположение неприятельских орудий, из которых немцы больше месяца били по нашим целям. Георгия 3 ст[епени] получил 23 марта 1915 г. за атаку у Моргамноля, в которой участвовал в числе 15 человек, а немцев было 83 человека, из которых 23 немца были изрублены, 13 ранены, а 19 взято в плен. Георгия 2 ст[епени] (золотой) получил 22 июня м[инувшего] г[ода] за разведку у местечка Вникшты, где в тылу неприятеля узнал его расположение. Георгия 1-й ст[епени] (золотой) получил за дело 23 и 24 сентября м[инувшего] г[ода] у Дрисвят, где 23 сентября, командуя отрядом из 27 человек, забрал патронный ящик, в котором оказалось 32000 ружейных патронов, а 24 сентября ходил в атаку в пешем строю и во главе с вверенной командой занял один из домов, где были немцы, и затем нанес поражение немцам с фланга, чем ускорено было занятие немецких окопов».
  8. Казак И.В. Попов // Слово Церкви. 1916. №3. С. 65. Заметка сообщала, что этот «воин-старообрядец числится в 32-й сотне Оренбургского казачьего полка. Находится в военных действиях с первых дней войны. Житель Оренбургской губернии, Корельской станицы, поселка Погорельского, 32 лет». И.В. Попов был до призыва головщиком в старообрядческом храме и учителем знаменного пения. Награжден серебряной медалью за храбрость. Заметку сопровождает фотоснимок.
  9. С.Е. Игрушин // Слово Церкви. 1916. №13. С. 305. Герой заметки старший унтер-офицер 2-го стрелкового Царскосельского полка Семен Ермолаевич Игрушин был родом из крестьян села Городища Екатеринославской губ. Награжден тремя Георгиевскими крестами и тремя Георгиевскими медалями за храбрость. Два первых Георгиевских креста получил еще в 1914 году за успешно проведенную разведку и командование ротой вместо выбывшего в бою командира. Георгия 2-й степени – 30 августа 1915 года «за геройский подвиг при отражении неприятельских атак, при чем спасал при себе пулемет до конца». Одна из медалей была ему дана за храбрость при переправе через реку Скраду, коротко рассказано о других подвигах, но без упоминания конкретных мест. Фотоснимок отсутствует. Он был опубликован в следующем, четырнадцатом номере (С. 331). К моменту публикации С.Е. Игрушин находился на родине в отпуске. Рискну предположить, что автором этой заметки мог быть священник Ф.Ф. Слесарев, будущий архиепископ Флавиан Московский, регулярно присылавший из Городищ в журнал свои корреспонденции.
  10. Илья Иванович Пылаев // Слово Церкви. 1916. №23. С. 510. В заметке указано, что ее герой – костромич, на войне с первых дней, «за 22 месяца… свыкся со всеми военными обстоятельствами: окопами, ямами, с жизнью на открытом воздухе, под дождем и снегом, с походами и сражениями. Он участвовал в походе на Карпаты, прошел всю Галицию, участвовал почти во всех сражениях своей армии». Командовал и ротой, и батальоном. Представлен в штабс-капитаны. Получил несколько наград, в том числе орден Владимира с мечами и бантом, английский орден (военный офицерский крест), «присланный на всю дивизию для вручения достойнейшему героя ея». «Илья Иванович ни разу не был откомандирован ни в обоз, ни в лазарет, он неизменно находится на позиции», ни разу не заболел. Журнал особо подчеркивал, что И.И. Пылаев и на фронте стремится получить и прочесть «Слово Церкви».
  11. Прапорщики // Слово Церкви. 1916. №25. С. 549. Заметка подписана псевдонимом N. Автор рассказывает о двух прапорщиках. Прежде всего – о личной встрече в Москве с Саввой Петровым из Мосальска. Он был «мобилизован еще в начале войны; долгое время был на фронте рядовым. Потом был командирован в г. Псков в школу прапорщиков». Оттуда снова отправился на фронт. В Москве на Рогожском Савва (отчество не указывается) Петров признался автору: «Я теперь только понял и почувствовал непреодолимое желание и потребность в молитве церковной в своем старообрядческом храме». «По выражению его лица и тону его голоса я почувствовал в нем действительно какой-то переворот душевный. Это тем более важно, что он теперь на фронте, пред лицом смерти. Искренняя вера в такие моменты поможет ему много». Второй прапорщик, Н.П. Игнатьев, «формально не старообрядец», но «в душе сильно сочувствует старообрядцам». «Неоднократно он проявлял любовь к ним в бытность свою учителем в старообрядческой земской школе с. Устоши Мосальского уезда. Он учительствовал в одной школе с учителем-начетчиком Ф.А. Московцевым. Игнатьев помогал последнему в устройстве церковно-общественной жизни местных старообрядцев, в устройстве чтений и привлечении на эти чтения населения». О каких-либо их подвигах не сообщается, но автор искренне желает: «Пусть оба прапорщика вернутся на свою родину героями. Они потом будут полезны старообрядцам и всему русскому обществу». Заметка сопровождена двумя фотографиями.

Сайт «Герои войны» указывает прапорщика 484-го Бирского полка Савву Фаддеевича Петрова. Он был контужен 5 июля 1916 года[15]. Заметка, где его отчество не указано, появилась 19 июня. На сайте «Открытый список» (база данных жертв политических репрессий в СССР) имеются сведения о священнике Савве Фаддевиче Петрове, который родился под Мосальском в деревне Ляды 2 января 1885 года, окончил в прошлом школу прапорщиков ополчения, жил в Мосальске (ул. Ленина 32). 22 октября 1929 года он был арестован как «активный участник нелегальной контрреволюционной церковническо-кулацкой повстанческой организации», 21 августа 1930 года осужден Коллегией ОГПУ на три года. До вынесения приговора находился в заключении в Мещовске[16]. О том, что это священник именно старообрядческий, указывает пометка, что он из крестьянской семьи. Другое дело, что следователь мог перепутать священника и церковного служителя (уставщика). Речь идет о том же самом прапорщике, но говорить о его последующем рукоположении в сан пока рано, это нужно подтвердить.

  1. Воин-старообрядец И.В. Бабин // Слово Церкви. 1916. №26. С. 566–567. В заметке указано, что он младший унтер-офицер, «старообрядец, приемлющий священство Белокриницкой иерархии», родом из крестьян села Золотаревки Александрийского уезда Херсонской губ. Награжден двумя Георгиевскими крестями и серебряной медалью «За храбрость». Награды достались ему за подвиги, совершенные в ходе разведки, в боях против превосходящих сил врага, в августе и октябре 1914 года. Во второй раз ему и товарищам приходилось под обстрелом подлезать под неприятельские заграждения. Чтобы установить связь с другим своим отрядом, Бабин ползком продвигался каждые три сажени по полчаса. Одного из разведчиков ранило. Оставлять товарища без помощи, конечно, было невозможно, и Бабин с другом лежа выкопали окоп под кустом, перевязали раненого и положили его туда до своего возвращения, а сами поползли к назначенной части. «Когда увидели их прибывшими к назначенной части, объясняли это просто чудом». Доставив донесение, И.В. Бабин с боевым другом захватили раненого и дотащили к своим. Благодаря своевременно доставленному сообщению состоялось согласованное наступление и «германцы сильно были покалечены». В другом бою И.В. Бабин был контужен, у лошади, на которой он сидел, оторвало голову. Он был отправлен на родину для поправки, затем вернулся в часть.
  2. Воин-старообрядец // Слово Церкви. 1916. №27. С. 586–587. Речь в статье идет о человеке удивительной судьбы – Иларионе Давыдовиче Яганове. Он родился в 1891-м. В журнале не уточняется где, но мне встречалась станица Бударинская Уральского казачьего войска. Расходятся данные относительно года рождения. В других источниках указывается 23 марта 1890 года (см. ссылку далее) В 1912-м поступил на военную службу в 3-й Уральский казачий полк. Учился военному делу, имел награды. Так, за отличную учебы ему подарили серебряные часы с императорским портретом и надписью. 28 апреля 1914 года Яганова произвели в старшие унтер-офицеры (урядники). Сразу после объявления о мобилизации он отправился на войну в район Вислы. В его задачу входила организация боевой разведки. В одном из сражений пулей у него с головы сбило фуражку, в другом был ранен его родной брат Павел. Статья подробно рассказывает о том, как Яганов воевал, и завершается словами, которые остается повторить и нам: «Были и многие другие подвиги, но разве обо всех перескажешь».

Иларион Яганов был награжден несколькими Георгиевскими крестами. В Гражданскую войну он воевал на стороне белых. В 1919 году стал подъесаулом. Участвовал в последнем походе Уральского Войска, когда после взятия Красной армией Гурьева в январе 1920 года казаки во главе с атаманом В.С. Толстовым направились на соединение с войсками Деникина. Из пятнадцатитысячного отряда к форту Александровскому вышли только две тысячи обмороженных, измученных голодом уставших людей, преодолевших 1200 километров. Поход к этому времени утратил смысл, поскольку Белое движение на юге России потерпело поражение. Осенью 1925 года в составе Терско-Астраханского казачьего полка И.Д. Яганов оказался в Болгарии, оттуда уехал во Францию. Он умер 31 марта 1960 года в звании есаула и похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в Париже[17].

  1. Прапорщик Яков Александрович Хамкин // Слово Церкви. 1916. №40. С. 820. Это даже не заметка, а подпись из трех предложений под фотоснимком: «Уроженец города Шадринска, старообрядец. 16 декабря 1915 г. в бою на Галицийском фронте был ранен и контужен. В настоящее время находится в лазарете Царскосельского дворца». На портале «Памяти героев Великой войны» выложены карточки на прапорщика Якова Хамкина, который служил 12-м Финляндском стрелковом полку, в сентябре 1915 года поступил в лазарет в Ессентуках с диагнозом «колит после операции аппендицита, неврастения, малокровие», потом был ранен 16 декабря того 1915 года (как и в заметке) у деревни Злотники. Если бы не указание на один и тот же полк, можно бы было предположить, что речь идет о разных людях: один болен, другой ранен, всякие бывают совпадения, даже при таких не особенно часто встречающихся фамилиях и именах. Точное название второго лазарета не указывается, к Царскосельскому лазарету №17 был на некоторое время прикомандирован С.А. Есенин.
  2. Подхорунжий М.И. Пастухов // Слово Церкви. 1916. №43. С. 877–878. Эта небольшая статья написана священником Иоанном Афанасьевым, он рассказывает о казаке хутора Рычкова Верхне-Чирской станицы Донской области Мокее Ивановиче Пастухове. Он нигде не учился, кроме как дома, с детства пел и читал на клиросе, «не опускал ни одной церковной службы, пока не достиг возраста призыва на военную службу». Стал командиром взвода. В 1909 году старшим урядником вышел в запас. Был избран поселковым атаманом. Через некоторое время принял предложение вернуться на сверхсрочную военную службу. Выдержал экзамен на подхорунжего. Когда началась Первая мировая, стал полным Георгиевским кавалером. Великий князь Борис Владимирович подарил казаку золотые часы с портретом за отличие в ратном деле.
  3. П.А. Сорокин // Слово Церкви. 1916. №45. С. 910. Это короткая заметка, сопровождаемая фотографией: «Старообрядец П.А. Сорокин из д. Щелканово Калужской губ. был мобилизован, и в бою, будучи за старшого в разведке, своевременно донес о наступающем неприятеле. В это время был ранен П.А. в ногу разрывной пулей, но продолжал наблюдать за передвижением врага, чем содействовал успеху. За это он был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. По излечении ран в лазарете Сорокин снова отбыл на фронт. Дай Бог, чтобы таких защитников нашей дорогой родины было побольше». Это все. Ни места боя, ни биографических данных, не говоря уж о названии подразделения, где П.А. Сорокин служил. Инициалы тоже не расшифрованы.
  4. Воспитанники института – прапорщики // Слово Церкви. 1916. №47. С. 948. В заметке, сопровожденной двумя групповыми фотоснимками (второй размещен на странице 947), говорится, что почти весь состав первого выпуска воспитанников Московского старообрядческого института поступил в мае 1916 года в Алексеевское училище, 1 октября они были произведены в прапорщики. Сфотографировались перед отправкой в назначенные им войсковые части за трапезой по поводу получения званий и расставания. Фамилии не указываются.
  5. Кузьма Крючков // Слово Церкви. 1916. №48. С. 964. Краткая заметка со ссылкой на газету «Русское слово» сообщает о присвоении первому Георгиевскому кавалеру войны звания прапорщика. Рядом размещена заметка о фронтовом священнике Андрее Попове, он сфотографирован вместе с псаломщиком, редактором «Старообрядческом мысли» В.Е. Макаровым.
  6. Подхорунжий Д.Г. Чертихин // Слово Церкви. 1916. №50. С. 996. Воин-казак Дионисий Георгиевич Чертихин родился на хуторе Зеленовском станицы Пятиизбянской Области Войска Донского. С детства помогал священнику при храме, освоил чтение и пение на клиросе. Еще до начала войны был призван в 4-й Донской казачий полк, окончил учебную команду, был произведен в урядники, затем в вахмистры. Затем вернулся на родину и стал инструктировать молодых казаков. Так продолжалось десять лет. С объявлением войны он снова ушел на фронт, стал Георгиевским кавалером (сколько именно он получил орденов, не оговаривается).
  7. Воин-старообрядец А.А. Финогеев // Слово Церкви. 1917. №8. С. 157. Герой короткой заметки с фотоснимком родился в деревне Ведерки Костромской губернии и уезда. С первых дней войны был мобилизован в армию, в артиллерию. «Он много раз находился в боях, но все Бог хранил». 14 ноября 1914 года награжден Георгиевской медалью 4-й степени. Впоследствии освоил шоферское дело и был назначен в автомобильный парк. Названия воинских частей, где он служил, даны одними буквами или заменены многоточиями.
  8. К.П. Жулидов // Слово Церкви. 1917. №9. С. 172–173. Заметка написана священником Феофилактом Слесаревым, будущим архиепископом Флавианом Московским. Он сообщает о своем земляке, подпоручике Козьме Памфиловиче Жулидове, уроженце села Городище Екатеринославской губернии. Он имеет несколько наград. «Георгия 4-й степени получил за геройский подвиг на … позициях при отбитии австрийских атак, а 26 августа 1914 года произведен в чин прапорщика; Георгиевские медали получил за храбрость в трехдневных боях» на реке Стрыпе (на Украине, левый приток Днестра). Был ранен. Лечился три с половиной месяца. 14 декабря 1914 года опять вернулся в строй. Вторично был ранен в Карпатах, в бедро правой ноги навылет. 15 марта 1915 года награжден орденом святой Анны 4-й степени». Произведен в чин подпоручика. 17 июля 1915 года снова вернулся в действующую армию, пролечившись четыре месяца. Принял командование нестроевой ротой. 12 августа был контужен разрывом снаряда и «эвакуирован вглубь России». В строй вернулся только 11 ноября 1916 года[18].
  9. Неожиданная радость воина // Слово Церкви. 1917. №10–11. С. 191. Автором заметки является «воин-старообрядец А.П. Лукичев». Он сообщает, что, прослужив два года в кавказской действующей армии, почти все время на передовых позициях, был командирован накануне Богоявления в штаб батальона. Ему не хотелось, уж лучше провести бы этот праздник на передовой, а тут надо ехать в глухую тыловую деревушку. Но так совпало, что именно сюда, и в то же время, прибыл старообрядческий священник Кирик Мущинин. Отпросившись у начальства, автор заметки посетил праздничное богослужение и не замедлил поделиться своей радостью с журналом.
  10. Юные герои-старообрядцы // Слово Церкви. 1917. №30. С. 542. Заметка, не лишенная патетического тона, посвящена четырем выпускникам Московского старообрядческого института, которые добровольцами пошли на фронт. Это И.С. Коновалов, Г.Г. Рубцов, М.П. Агафонов, И.Х. Фирсов. Ее сопровождают фотографии и стихотворение «На память юным героям», подписанное псевдонимом Г. К-въ. Каких-либо подвигов они еще не успели совершить. Их решение – уже подвиг. «Вы – герои, достойные звания гражданина свободной России!», так определяет их автор в последних строках.
  11. Воин-старообрядец Г.Д. Гагарин // Слово Церкви. 1917. №38. С. 645–646. Григорий Дмитриевич Гагарин был из мещан города Сухиничи Калужской губ. Призван 19 июля 1914 года как запасной унтер-офицер и зачислен в 1-й Сумской полк. Награжден Георгиевскими крестами четвертой и третьей степеней за успешно проведенные разведывательные операции. Около года пробыл в партизанском отряде. Ранен ни разу не был. «В сем 1917 году Г.Дм. изъявил желание вступить в батальон смерти (особое ударное подразделение. – В.Б.), в котором состоит и по сие время, горя желанием изгнать врага из нашего дорогого отечества».
  12. Штабс-капитан А.И. Широков // Слово Церкви. 1917. №43. С. 714–715. Эта заметка с очередным рассказом о старообрядце, находящемся на фронте, появилась после продолжительного перерыва. Поводом послужило, очевидно, недавнее производство А.И. Широкова, чьи инициалы не расшифрованы, в штабс-капитаны. Он родился в коренной старообрядческой семьи, азбуку, Часовник и Псалтырь изучил дома Окончил среднее техническое училище, потом определился в Чугуевское военное училище и был после его окончания произведен в подпоручики, назначен в 63-й пехотный полк, находившийся в Белостоке. После войны полк выступил в восточную Пруссию, и А.И. Широков «участвовал во многих боях с неприятелем», был представлен к наградам – орденам св. Анны и Станислава, в 1915 году произведен в поручики. Заметку сопровождает короткий рассказ о его отце – И.К. Широкове с портретом. Он не участвует в боевых действиях, но несет «различные обязанности по служению старообрядчеству», живет в Клинцах.
  13. Воины – старообрядческие уставщики // Слово Церкви. 1917. №44. С. 731. Короткая заметка сообщает об уставщиках Иване Афанасьевиче Батюшине и Михаиле Григорьевиче Попове. Первый служил в станице Григориполисской Кубанской области, а второй – в Феодосиевском монастыре в Терской области. Они были мобилизованы 1 ноября 1915 года. Были назначены в пешие дружины, потом, 1 октября 1916 года, определены в один полк, наименование которого опущено. «Изведали окопную жизнь и все ее трудности». Поскольку оба хорошо знали переплетное дело, их перевели в штаб полка, одного в строевую, другого в хозяйственную канцелярию.
  14. Усердный исполнитель воинского долга // Слово Церкви. №45–47. С. 757–758. Это уже не заметка, а целая статья. Она посвящена черноризцу Николе, в миру Николай Ипполитович Блинов. Так он представлен. Он родился в 1878 году в крестьянской семье в деревне Юрьево Ушичского уезда Ярославской губернии. Семья была новообрядческой. Занимался хлебопашеством и торговлей. В Японскую войну был в армии фельдшером. Огромное влияние на него произвело знакомство со старообрядческими деятелями: епископом Антонием (Паромовым) Пермским, священноиноком Амфилохием (Журавлевым), впоследствии епископом, и другими. Он читал полемические книги. В 1908 году ушел в Вознесенский монастырь в Шамарах. Отец Н.И. Блинова впоследствии принял старообрядческое иночество с наречением имени Иоасаф и подвизался в Ново-Архангельском скиту в Томской губернии. Сам же черноризец Никола решил подвизаться в уединенном месте «неведомо для других в горах Кавказа». Он поселился близ Туапсе, потом в силу разных причин (климат, болезнь, «суровые нравы окрестных жителей») вернулся в Сибирь, где поселился в конце концов в том же Ново-Архангельском скиту. Здесь он был избран экономом. В 1914 году по мобилизации был призван на фронт и зачислен фельдшером в 28-й Сибирский стрелковый полк. О принятии им иночества в статье не говорится, имени он по существу не менял, в сан рукоположен не был и, по-видимому, просто жил по иноческим требованиям. За войну был награжден двумя Георгиевскими медалями с надписью «За храбрость» и серебряной медалью с надписью «За усердие» на станиславской ленте. «Конечно, его не радуют эти мирские награды; он от всей души желал бы подвизаться в тихой святой обители, но, как видим, и подвиги на бранном поле по оказанию помощи нуждающимся в ней доблестным воинам также горячо жгут его святую душу».

Сайт «Открытый список» со ссылку на «Книгу памяти Томской области» подсказывает, что к 28 марта 1933 года Н.И. Блинов проживал в поселке Коршан Колпашевского района Томской обл. и был в этот день арестован по обвинению в участии в «конрреволюционной монаршической повстанческой организации церковников». 22 августа 1933 года его приговорили к пяти годам. В ноябре 1959-го реабилитировали[19].  

  1. Воин-старообрядец Ф.А. Смирнов // Слово Церкви. 1917. №49. С. 788. Федор Андреевич Смирнов был призван сразу же после начала войны в 1914 году и определен в 125-й запасной батальон для обучения новобранцев. Его отметили, произвели в младшие унтер-офицеры. В июне 1916 года он пожелал отправиться в действующую армию. Руководство не хотело отпускать его, он был нужен, но в конечном счете уступило. «И Ф.А. отправился в свой родной 4-й гвардейский стрелковый полк, в котором находился на действительной службе, и 16 июля участвовал уже в бою против австро-германцев на реке Стоходе. Федор Андреевич геройски ходил в атаки на врагов, не щадя своей жизни, и примером увлекал свой взвод не менее геройски разить врагов». Его наградили Георгиевским крестом четвертой степени. 1 сентября 1916 года, выполняя задании во что бы то ни стало удержать окопы, был контужен, но не оставил поле боя. Заметил обходной маневр врага и не имея приказа отступать, оборонял свой участок до последнего, пока не вынужден был сдаться в плен. Вскоре, 5 октября, вместе с другими шестью солдатами совершил побег. «За славный подвиг Ф.А. был представлен к награде Георгием 3-й степени и Георгиевской медалью 4-й степени». «Во время революции в России Ф.А. первый выступил в своем полку с речью к товарищам солдатам, убеждая их крепко стоять за свободу и в то же время геройски выполнять свой долг перед отечеством, отражая врагов его». В этом абзаце имеется в виду февральская революция 1917 года. На момент публикации заметки, а это самое начало декабря того же года, Ф.А. Смирнов находился в запасном полку.

 

 

  • Фотоснимки, не сопровожденные текстом

 

 

В журнале «Слово Церкви» изредка публиковались фотографии воинов, не сопровожденные никаким текстом. Так, в сорок девятом номере за 1915 год был помещен снимок прапорщика запасного полка начетчика Ивана Алексеевича Лукина. В качестве апологета он выступил в середине 1900-х годов: в 1904-м присутствовал и делал доклад на Пятом Всероссийском съезде старообрядцев в Нижнем Новгороде, публиковался нечасто, но активно выступал на собеседованиях с миссионерами в Донской области. Его фотоснимок служит иллюстрацией к очередному обзору военных действий, в котором ничего об И.А. Лукине не говорится.

В номере 25 журнала «Слово Церкви» за 1916 год, помимо снимка И.Я. Гаврилова (№43 данной статьи), опубликованы фотографии унтер-офицеров Федора Титовича Щербакова и Ивана Степановича Жукова, удостоенных Георгия четвертой степени. О них самих также ничего не сообщается. Отдельные фотографии публикуются и далее. В №28 журнала за тот же год (С. 652) помещен фотоснимок группы воинов, среди которых находится, как указывает подпись, старообрядец Е.Е. Пряхин, получивший за бои 11–13 октября 1915 г. Георгия 4-й степени. Инициалы его не расшифрованы, звание в подписи под снимком не указано. В следующем номере (№29. С. 675) помещен фотоснимок Еф. Фед. (так указаны инициалы) Чеченова с подписью из четырех коротких предложений. Он был уроженцем села Брыни Калужской губ. Участвовал в сражениях с самого начала войны. Дважды был ранен. Награжден тремя Георгиевскими крестами (4-й, 3-й и 2-й степени), произведен в подпрапорщики. Этот краткий текст с фотоснимком помещен без заголовка. В №32 (С. 678) помещен групповой снимок старообрядцев-казаков станицы Калиновской Терской области, находящихся на войне. В №33 (С. 771) появилась фотография члена Государственной думы старообрядца поморского согласия Степана Родионовича Кириллова. Он был награжден Георгиевской медалью 4-й степени «за самоотверженный и тяжелый труд в Карпатах, где под сильным огнем противника, исполняя обязанности уполномоченного 30-го передового санитарно-питательного отряда Всероссийского национального союза выносил на руках тяжелораненых из Венгерской долины чрез горный перевал». Так гласила подпись. На предплечье левой руки изображенного на снимке бородача повязка с красным крестом. Ладонью он придерживает, как будто поправляя, эфес сабли.

 

Степан Родионович Кириллов

 

«Обзор военных действий» в №51 за 1916 год (С. 1019) сопровожден фотографией, где изображена группа старообрядцев, девять человек. Все – георгиевские кавалеры. Подпись уточняет, что фельдфебель И.Р. Доляжков, сидящий на снимке слева, имеет четыре Георгия. На снимке совсем молодой паренек в фуражке набекрень с шашкой между колен и наградами на гимнастерке. Других фамилий нет.

В журнале «Слово Церкви» было опубликовано несколько фотоснимков, отображающих деятельность на фронте священника Алексея Журавлева (скорее всего, им самим и присланных в редакцию). На них он изображен среди солдат, часто это довольно большие группы.

Под конец хотелось бы упомянуть об одной публикации, которую сопровождает сразу несколько фотографий. Формально она не вписывается в данный раздел. Это небольшая корреспонденция из Двинска, где говорится об открытии лазарета (при участии С.Р. Кириллова): Церковь. 1914. №38. С. 890. Фотоснимки, относящиеся к заметке, здесь размещены на нескольких страницах. На одном из них – группа старообрядок-санитарок. Это одна из немногих, если не единственная фотография, посвященная участию женщин в войне. Заметок, посвященных персонально женщинам, в журналах, которые мы анализируем, нет.

 

 

  1. Публикации из журнала «Старообрядческая мысль» и другой периодики

 

 

2.1.Некрологи

 

 

  1. Георгий Артемьевич Глебов // Старообрядческая мысль. 1915. №7. С. 649–650. Заметка рассказывает о прапорщике, скончавшемся от ран, полученных в бою за город Пуля, в лазарете в Москве. У него была прострелена левая рука, бок, задет позвоночник. Столкновение с противником произошло 20 апреля, 25 мая привезенный в столицу раненый попросил к себе старообрядческого священника. Его причастили. На следующий день он умер. «28 мая было совершено погребение усопшего в храме св. пророка Илии, что у Тверской заставы. В тот же день тело покойного перевезено по железной дороге на родину – Московской губ. Богородского уезда Ильинской вол[ости] в деревню Поймы для предания земле».
  2. Подпоручик И.К. Осипов // Старообрядческая мысль. 1916. №6. С. 417. Краткость этой заметки позволяет привести ее полностью, инициалы погибшего не расшифровываются: «Сын священника с. Безопасного о. К. Осипова. Пал смертью храбрых за родину и царя на Рижском фронте. Спеша в окопы своей роты из землянки батальонного, чтобы отбить атаку немцев, он вместо ходов сообщения, желая сократить путь, бежал по открытому полю, что и погубило его. В окоп он упал уже мертвым. У о. Константина осталось еще два сына. Оба капитаны».
  3. Л.В. Быстров // Старообрядческая мысль. 1916. №11–12. С. 742–744. См. также №22. Погибшему посвящен отдельный раздел статьи далее.

 

 

2.2. Разные заметки

 

 

  1. Первый Георгиевский кавалер – старообрядец // Старообрядческая мысль. 1914. №8. С. 785–786. Заметка о Козьме Фирсовиче Крючкове с краткими биографическими сведениями: родился в 1888 году на хуторе Нижне-Калмыцком Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского, грамоте учился дома, в полку служит четвертый год. «Не силен, но очень гибок, увертлив и настойчив. Всегда был первым во всех играх, требовавших ловкости». «Среди хуторян Крючковы пользуются репутацией домовитых и религиозных хозяев». Через номер журнал вернулся к прославленному герою, опубликовав заметку «Благодарность отцу Крючкова» (1914. №10. С. 973): «Атаман войска Донского Покотило объявил свою сердечную благодарность отцу Кузьмы Крючкова за хорошее воспитание сына и произвел его в урядники. Эта награда произвела большое впечатление среди всего казачества. Особенно этим гордится станица, где родился герой-казак». Впоследствии журнал не раз обращался к имени К.Ф. Крючкова: [Зенин Н.Д.] Козьмы Крючковы и евреи – герои войны // Старообрядческая мысль. 1915. №2. С. 124–136 (подпись – Гостиловский); см. также № 74, 75.
  2. Новый подвиг старообрядца-казака Козьмы Крючкова // Старообрядческая мысль. 1915. №3. С. 290–291. «Нужно было произвести разведку относительно расположения германских войск. Крючков и еще человек 10 вызвались произвести эту разведку. Подъехали к деревушке М., в которой расположился отряд человек в 20 германцев-кавалеристов. Недолго думая, они ворвались в деревню, половину перебили, остальных забрали в плен и у них нашли ценные документы относительно расположения германских войск. Затем он участвовал в больших сражениях, получил три раны, из которых в бок самая опасная. Крючков в настоящее время имеет все четыре ордена св. Георгия (полный бант), получает 50 рублей ежемесячного жалования и пользуется большим уважением среди солдат, офицеров и генералов». Дальше повествует о том, как тяжело ему нести это бремя славы.
  3. Новый герой – Крючков // Старообрядческая мысль. 1915. №5–6. С. 548. Речь идет о брате К.Ф. Крючкова Иване. «Он спас во время боя полковника и получил за это Георгиевский крест 4-й степени». Следующую награду, крест третьей степени – получил за успешную разведку в тылу врага. Впоследствии попал в плен, но сумел организовать побег целой группы таких же пленных, пятьдесят человек. За это был представлен к Георгиевскому кресту второй степени.
  4. Ефрем Иванович Шитко // Старообрядческая мысль. 1915.№5–6. С. 548. Герой короткой заметки был штабным писарем, но добровольно бросил эту службу, стал разведчиком. В одном из боев был ранен разрывной пулей. Награжден Георгиевской медалью «За храбрость». Представлен к Георгиевскому кресту. На время публикации проходил лечение в Киеве. Изредка писал для журнала. Был одним из инициаторов создания старообрядческого прихода в Севастополе. См. его статьи: Севастополь. Церковь. 1914. №33. С. 776–778; О старообрядцах гор. Севастополя // Старообрядческая мысль. 1915. №11. С. 1947–1050.
  5. Алексей Варнавьевич Зенин // Старообрядческая мысль. 1915. №5–6. С. 548–549. Сын родного брата Н.Д. Зенина. «Прапорщик из студентов Петроградского политехникума. Контужен во время боя в Карпатах. Во время наступления в деле с австрийцами, руководя нижними чинами, выбил противника штыками из окопов и занял их, после чего пушкари неприятеля начали засыпать снарядами занятые окопы. Пришлось прятаться и из-за скал наблюдать за ходом боя. Пять снарядов разорвалось над его головою, и лишь один сорвал только у него фуражку с головы. Потом снаряд тяжелой пушки ударил в скалу над ним и взорвался. Он был оглушен, а скала, осыпавшись, погребла его под собою. К счастью, неприятель был прогнан, а его откопали и привели в чувство». Впоследствии А.В. Зенин участвовал в боях по взятию Сенявы (город в Польше).
  6. Штабс-капитан И.В. Казаков // Старообрядческая мысль. 1915. №11. С. 1044–1045. С первых строк заметка оговаривает, что тот, кому она посвящена, старообрядец беспоповец и один из авторов журнала. Иван Васильевич Казаков – уроженец деревни Наченье Нижегородской губ. После сельской школы и сельско-хозяйственного училища имени Ф.В. Чижова поступил в виленское пехотное юнкерское училище. Участвовал в нескольких боях. «Особенно жестокий бой пришлось ему выдержать в составе отряда, сдерживавшего натиск противника после катастрофы с армией Самсонова в Мазурских озерах около крепости Летцен. Прошлой зимой И.В. побывал на р[еке] Бзуре (в Польше. – В.Б.), а в феврале уже ходил в атаку под Гродно, где был контужен снарядом. В настоящее время И.В. увольняется от службы по болезни».
  7. С.П. Аржаников // Старообрядческая мысль. 1915. №11. С. 1045. Даже не заметка, а подпись под фотоснимком, где изображен человек в гражданской одежде, с галстуком, из трех предложений: «Старообрядец из Ростова-на-Дону. Вступил в ряды защитников родины добровольцем. Ранен в Галиции, в Карпатах». Инициалы не расшифровываются.
  8. В плену у немцев // Старообрядческая мысль. 1915. №12. С. 1155–1156. Небольшая статья, написанная от лица солдата – Семена К. Местность, где он попал в плен, где именно шел бой, не названа, как и воинская часть, но судя по другим упоминаемым топонимам, это нынешняя Белоруссия (Красноселицы) и Польша (Прасныш, Млава, Белосток и др.). Солдат рассказывает о грубом обращении, о том, как пленных принуждали работать, кое-как кормили и т.п. В плен он попал в июле, бежал в начале сентября. В бегах провел девять дней, пока не вышел с товарищем к русским позициям. Рассказчик награжден орденом св. Георгия четвертой степени, «а за смелый побег из плена представлен также к награде». Ему предоставили отпуск, чтобы он мог отдохнуть дома. «Теперь я отпущен на 28 суток отдохнуть под родной кров к дорогой семье. А потом… Смело вперед, за Веру, Царя и Отечество».
  9. Письма с войны // Старообрядческая мысль. 1916. №1. С. 70–71. Автор – воин-старообрядец И.С. Жуков (см. упоминание о нем в разделе, посвященном фотографиям). Он рассказывает о фронтовых буднях. Журнал опубликовал также его портрет и дал краткую подпись с биографическими данными. Он из села Осташева Бронницкого уезда Московской губ. Призван 21 июля 1914 года. Награжден двумя Георгиевскими медалями и крестами. В том же номере на С. 73 опубликовано другое его письмо. Изредка он продолжал публиковаться в журнале и далее.
  10. Братья Шведовы // Старообрядческая мысль. 1916. №2. С. 117–118. «Сергей и Семен Сергеевичи Шведовы происходят из крестьян Московской губ., Бронницкого уезда, села Борщева. Призваны в ряды войск по мобилизации с начала войны рядовыми воинами, а затем были произведены в прапорщики. Сергей (старший) после контузии назначен обозным командиром, которым и состоит по сие время. Семен (младший) за отличие в боях под Чарторийском (Волынская обл., Украина. – В.Б.) получил орден Станислава и чин подпоручика. Был несколько раз контужен, но и доселе остался в строю».
  11. Прапорщик Р.М. Кошечкин // Старообрядческая мысль. 1916. №2. С. 118. Инициалы в этой заметке не раскрыты. Был уроженцем Хвалынского уезда Саратовской губ. Служил при церкви уставщиком, был учителем в селе Кузнецах Бронницкого уезда Московской губ. и селе Сосновая Маза под Хвалынском. В августе 1915 года поступил в школу прапорщиков в Киеве. Был младшим офицером в запасном батальоне под Харьковом. 20 декабря 1915 года отправился на Западный фронт. Сотрудничал в старообрядческой периодике, и заметка примечательна тем, что раскрывает его псевдоним – Р. Горев. А инициалы можно уточнить по другой заметке, где повествуется об организации им духовного концерта в старообрядческом училище в с. Сосновая Маза 30 января 1915 года – Родион Мартынович (см.: Лопухов Стефан. Село Сосновая Маза Хвалынского уезда Саратовской губ. // Старообрядческая мысль. 1915. №4. С. 393–394).
  12. С.И. Кузнецов // Старообрядческая мысль. 1916. №2. С. 119. Семен Иларионович Кузнецов происходил из крестьян деревни Ковакса Арзамасского уезда Нижегородской губ. До военной службы был причетником у епископа Иннокентия (Усова) и чтецом у слепого начетчика А.А. Селезнева. Награжден Георгием 4-й степени (к моменту публикации заметки). Это всё. Однако у С.И. Кузнецова сложилась удивительная судьба. В 1917 году он служил в охране Николая II, после революции вернулся в Нижний Новгород, где был арестован вместо епископа Иннокентия (Усова), потом скитался по России – Сибирь, Минусинск, Тува, был осужден и приговорен в 25 годам лагерей, все перенес и упокоился в 1981 года, когда ему не так уж много оставалось до девяноста лет. Подробнее: Урушев Д.А. Русское старообрядчество: традиции, история, культура. М., 2016. С. 304–307.
  13. Н.Д. Зенин // Старообрядческая мысль. 1916. №3. С. 223. Речь идет о редакторе журнала. «В настоящее время Н.Д. находится в действующей армии, куда отбыл на службу всероссийского земского союза, несущего большую ответственную работу всесторонней помощи нашей армии. Н.Д. Зенин работает в ближайшем тылу на фронте 2-й армии». Журнал дал фотоснимок Никифора Дмитриевича.
  14. Прапорщик Иван Евсеевич Макаров // Старообрядческая мысль. 1916. №4. С. 284. Родной брат редактора журнала, старообрядческого публициста В.Е. Макарова. Уроженец Вольска. Был торговым служащим, мечтал о должности учителя, но помешала война. Пройдя курс ускоренного обучения нижних чинов, был причислен к учебной команде, а затем – в кадр нижних чинов 150 запасного пехотного батальона. В декабре 1915 сдал экзамен на вольноопределяющегося и поступил в Третью саратовскую школу прапорщиков. Окончил и снова был назначен в запасной батальон. Никаких подвигов, только тыл и учеба.
  15. Награда старообрядческого военного священника // Старообрядческая мысль. 1916. №5. С. 342–343. Я оговаривался, что тему старообрядческого духовенства на фронте намерен не затрагивать, но здесь хочется сделать исключение. Речь идет о награждении орденом святой Анны с мечами священника Алексея Ивановича Журавлева. Один журнал, «Старообрядческая мысль», воспринял это событие однозначно положительно. Другой, «Слово Церкви», тоже посвятил ему отдельную заметку, опубликованную позже: Награжденный орденом старообрядческий священник // Слово Церкви. 1916. №29. С. 622. Она состоит из двух частей: собственно заметки о награждении и комментария к ней, который в два раза больше. «Такое событие в старообрядчестве, явление довольно редкое, а может быть, для духовенства и первое, – подчеркивал журнал. – Означенный орден с мечами жалуется только за боевые подвиги или за самоотверженную отвагу, когда то лицо подверглось опасности для собственной жизни, как, например, о. Алексей 8 раз был в сфере неприятельского огня». Вместе с тем в комментарии ему дается негативная, оценка. «В то же время долг совести повелевает нам высказать наши опасения, как бы такие награды не повели к обмирщению, к огосударствлению духовных лиц старообрядческой Церкви. Священник Журавлев, украсивший свою грудь орденом, стал уже меньше походить на истинного пастыря Церкви Христовой. Он стал уже немножко военным – вооружен мечами. Думается, что и пастырская душа его стала от этого менее апостольской. Военные награды, как бы ценны они ни были, не от духовного мира, им не место в благодатном царстве Христа». Эта мысль развивается и далее. Два издания прямо противоположным образом оценили это присвоение награды.

О действиях Алексея Журавлева на фронте рассказывалось на страницах старообрядческой периодики неоднократно в небольших заметках. В шестом номере «Старообрядческой мысли» он опубликовал одно из своих выступлений перед солдатами с заголовком «За что воюет русский воин», и это не единственная его публикация.

  1. Наши руководители на фронте // Старообрядческая мысль. 1916. №7–8. С. 509. Здесь опубликован фотоснимок с краткой подписью-заметкой. На нем изображены руководитель и владелец книгоиздательства «Знаменное пение» Л.Ф. Калашников, издатели «Старообрядческой мысли» В.Е. Макаров и Н.Д. Зенин, редактор «Слова Церкви» Н.И. Уфимцев. «Фотография сделана в мае сего года (т.е. 1916. – В.Б.) при случайном съезде этих лиц с фронта по делам службы в один из ближайших тыловых центров».
  2. Наши герои // Старообрядческая мысль. 1916. №7–8. С. 509–510. Рассказ о двух солдатах: Евдокиме Глебове и Филиппе Членове. Первый – из деревни Давыдовской Богородского уезда Московской губ., «награжден орденом св. Георгиея 4 степени за смелую разведку у высоты “Фердинандов нос”». Его звание – ефрейтор. Второй из деревни Губинской Покровского уезда тоже Московской губ. Он кавалер ордена св. Георгия 4 и 3 степеней, медали на Георгиевской ленте и других наград. «Как разведчик много выказал смелости, смышлености и неутомимости. Не раз целыми днями работал у немцев в тылу, терял товарищей, коней, но сам благополучно уходил».
  3. Поручик С.С. Бутиков // Старообрядческая мысль. 1916. №11–12. С. 761. После шести классов егорьевской мужской гимназии (ныне Егорьевск в Московской обл.) герой заметки поступил в Алексеевское военное училище. 1 сентября 1915 года произведен в прапорщики и отправился на фронт. Летом 1916 года участвовал в боях под Барановичами (Белоруссия), был ранен. За боевые отличия представлен к званию штабс-капитана, награжден орденами Станислава третьей степени с мечами и бантом, второй степени с мечами, Анны третьей степени с мечами и бантом. Ныне снова в боях, как сообщает заметка, не расшифровывая инициалов.
  4. Ефрейтор * пех[отного] полка Григорий Тимофеевич Коротков // Старообрядческая мысль. 1916. №11–12. С. 762. Герой заметки – телеграфист, родом из крестьян деревни Мосягино Богородскго уезда Московской губернии. Награжден орденами святого Георгия четвертой и третьей степеней «за энергичные действия при установке телефонной связи под огнем неприятеля. В особенности отличился быстрою установкой телефонной связи во время внезапного нападения германцев при Шавлях». Это все. Бывший уездный город Шавли ныне носит название Шауляй и находится в Литве.

 

 

 

2.3. Публикации в других журналах

 

 

  1. Чудо иже во святых отца нашего Николы архиепископа Мир Ликийских чудотворца, како избавити от смерти осколком немецкой шрапнели рядов[ого] Николая Крохина // Уральский старообрядец. 1915. №1. С. 32–35. Николай Игнатьевич Крохин, живший в Екатеринбурге, отправился на фронт с 335-м Анапским полком. Ему был в 1914-м 31 год. Отец солдата, Игнатий Селиверстович, был служителем в екатеринбургском Никольском храме (часовенного согласия). Он благословил сына перед отправкой в войска медной иконой святителя Николы. Солдат завернул ее в лист бумаги, на котором его жена написала девяностый псалом («Живыи в помощи вышняго…»). Он все время хранил эту икону в холщовом мешочке на груди. 15 октября 1914 года полк Крохина перешел границу и вступил в Восточную Пруссию. В одном из боев, для которого солдат вырыл небольшой окопчик, он получил шесть ран. «Слыша или, скорее, чувствуя летящий на себя снаряд, Крохин едва успел поднять голову из окопа, чтобы осенить себя крестным знамением, творя молитвы, каясь во грехах, как молния, мелькнула перед ним вся его прежняя жизнь. <…> В следующий момент впереди Крохина на расстоянии не более двух аршин последовал оглушительный взрыв. Шрапнель разорвалась, и из образовавшейся на земле воронки взвилось облако пыли и земли, и полетели со свистом во все стороны раскаленные чугунные осколки, один из них угодил в медную икону и пробил ее в двух местах, сплющил и частью сплавил медь, лик святителя остался неповрежденным. Святая икона с осколком впилась в тело, но не пробила грудь и спасла Крохина от смерти. Кругом раздались стоны и крики… В момент удара Крохин, падая, схватился рукой за грудь, ожег себе пальцы, другим осколком в тот же момент у него вырвало кусок мяса из бедра. Если бы Крохин не поднял головы, чтобы сотворить крестного знамения, осколок шрапнели неминуемо попал бы ему в голову и раскроил ее пополам, так как окоп, в котором лежал Крохин, был очень неглубокий». При всем этом, чувствуя, что еще может стрелять, солдат взялся за винтовку, но в этот миг в кисть его руки попала пуля, и винтовка вылетела. До перевязочного пункта он сумел добраться сам. Осколок шрапнели из иконы вытащил врач. Через несколько дней раненого перевезли на разрушенную железнодорожную станцию в Сувалки (Польша), оттуда санитарным поездом в Вильно. Температура к этому времени у него поднялась под сорок. 26 октября доставили в Петроград. 16 декабря после медицинского осмотра специальная комиссия разрешила Крохину отправиться в Екатеринбург домой, куда он приехал 25 декабря и сразу с вокзала отправился в храм. Кроме анонимной статьи о нем журнал поместил два фотоснимка. На одном Н.И. Крохин сидит обнаженным по пояс, чтобы виден был шрам на груди от шрапнели, на другом – поврежденная осколком медная икона.

Дальнейшая судьба Н.И. Крохина не прослеживается, но упоминание о нем я обнаружил на сайте «Сkorbim.com», который посвящен памяти усопших, кладбищам и всему, что с этой сферой связано. Чудом выживший солдат умер в 1956 году, похоронен вместе с отцом на Михайловском кладбище Екатеринбурга. В качестве даты рождения указан 1883 год. Все сходится: в 1914-м на время призыва ему исполнилось тридцать один[20]. На фотоснимке – большой синий крест из железа с табличкой, где перечислены имена похороненных. 

  1. Прапорщик Вл. Ив. Дронин // Щит веры. 1916. №7. С. 340–341. Это единственный воинский некролог, в журнале, который издавал в Саратове старообрядец поморец В.З. Яксанов. Погибший окончил Петровское высшее начальное училище и бухгалтерские курсы в Саратове. Служил счетоводом в разных организациях. «Расцвет молодой жизни провел в тесном кругу своих двоюродных братьев И.З. и А.И. Яксановых (оба тоже на войне). Любил слушать церковное пение, посещал богослужение Свято-Троицкого храма. Служил в последнее время на Кавказе». Погиб в бою с турками при штурме высоты 2980. Журнал поместил фотоснимок воина.

 

 

 

  1. Лука Вонифатьевич Быстров

 

 

Писатель и публицист, знаток церковного пения Лука Вонифатьевич Быстров (1885–1916) был племянником саратовского старообрядческого деятеля и публициста С.И. Быстрова, родился в семье старообрядческого священника. Занимал должность уставщика в приходе отца, а затем работал в одном из хуторов Области Войска Донского учителем. Преодолевая крайнюю нужду, сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, в Москву приехал в 1913 году, уже будучи женат, с четырьмя детьми. С 1909 года стал активно печататься в старообрядческой периодике. Пробовал свои силы в литературном творчестве. В 1912-м при поддержке журнала «Старообрядческая мысль» издал «Учебник знаменного пения». Преподавал церковное пение в Московском старообрядческом институте и на курсах при Братстве Честнаго и Животворящаго Креста Господня, здесь же читал лекции, принимал близкое участие в организации старообрядческого культурно-просветительского общества, в последние годы участвовал во Всероссийских съездах старообрядцев, где был членом комиссии по народному образованию.

Лука Вонифатьевич Быстров

 

В 1915 году из-за войны оставил на третьем курсе университет и поступил в Александровское военное училище, откуда был выпущен в начале 1916-го в чине прапорщика. Журнал «Слово Церкви» в 1916 году дважды опубликовал его фотоснимок во весь рост: стройный юноша с шашкой у левого бока, гимнастерка подпоясана ремнем, сапоги по колено, фуражка с кокардой. Он стоит у приспущенного занавеса и смотрит немного в сторону. В первый раз снимок появился, когда журнал сообщал, что его произвели в прапорщики (см.: Л.В. Быстров // Слово Церкви. 1916. №20. С. 461). Он был сопровожден короткой заметкой. Второй раз, когда нужно было публиковать некролог в траурной рамке (см. №21). Расширенный некролог был также опубликован в «Старообрядческой мысли» (№71).

Последний свой рассказ Л.В. Быстров прислал в редакцию с фронта, он увидел свет в тридцать втором номере. Он посвящен войне. Писатель погиб 26 августа 1916 года в ходе атаки, его обнаружили убитым во вражеских окопах. Некролог в «Старообрядческой мысли» называет это место: деревня Гнилич. Возможно, оно неточно, портал «Памяти героев Великой войны» указывает чуть иначе – Гнильче. Здесь же уточняется воинская часть: 10-й Туркестанский стрелковый полк.

В Отделе рукописей Российской государственной библиотеки удалось выявить одно письмо Л.В. Быстрова, адресованное книговеду и библиографу Николаю Александровичу Рубакину. Не буду его комментировать, оно само за себя скажет.

 

 

Приложение I.

 

1

Л.В. Быстров. Письмо Н.А. Рубакину

 

Редактору отдела самообразования господину Н.А. Рубакину.

Пользуясь Вашим горячим призывом к читателям, я обращаюсь к Вам с своей просьбой и прошу ответить на интересующие меня вопросы. Сначала напишу Вам, кто я есть.

Я учитель приходского училища, крестьянин, живу среди казаков в хуторе. Мне 24 года; я женат; жалованья (25 р.) достает, но лишних денег нет ни копейки.

Много у меня было желаний за прожитые мною сознательные годы. Сначала мне хотелось быть учителем, и я стал им, добился почти собственными силами, самоучкой. Я думал: «Лишь бы исполнилось это желание, лишь бы стать учителем, тогда мне ничего не надо, нечего добиваться». Но оказалось совсем не то. Потом мне страстно захотелось выдержать экзамен на аттестат зрелости или, по крайней мере, поступить в учительский институт. И я стал готовиться, заниматься… Занимаюсь и до сих пор. Только вот беда – живу я далеко от города, и не у кого мне попросить совета, помощи. А помощь знающего человека очень нужна. По учебникам учиться одному без репетитора не так-то легко. Многого не понимаешь, сидишь подолгу над какой-нибудь непонятной теоремой, задачей, а время проходит.

Все мои желания, мечты имеют в будущем одну исходную точку. Для этой точки я и учителем стал, для нее я и в университет, и в институт хотел поступить. Цель эта – сделаться хоть маленьким писателем, служить этим народу и оставить о себе хоть маленькую память в людях. Я не знаю, может быть, это желание мое тщеславно, недостойно звания человека, но… что поделаешь, без этого для меня и жизнь не жизнь, а пустая игрушка, и жить нет смысла. Вот моя главная идея.

Недавно мое мнение изменилось. Почему, не знаю. Может быть, эта перемена вызвана ленью, может быть, вызвана она невозможностью добраться до университета… Я пришел к такому заключению: если моя цель в жизни – сделаться писателем, так для чего же мне алгебра и другие науки, не относящиеся к достижению этой цели. Не лучше ли прямо приняться за изучение тех предметов, которые имеют прямое отношение к моей идее?

Нужно сказать, что я уже много бумаги исписал своими сочинениями. Некоторые, и даже большинство из них напечатаны. (Я хотел было послать вам один из написанных мною рассказов, чтобы вы могли судить о моих сочинительских способностях, но раздумал. Если это необходимо, скажите, и я пришлю).

Я старообрядец. Пишу больше из жизни староверов. И печатают мои рукописи в московских старообр[ядческих] журналах: «Церковь» и «Старообрядч[еская] мысль».

Итак, моя просьба к Вам заключается в следующем. Как лучше достигнуть мне своей цели? Что учить, читать? Сейчас я читаю классиков. Знаю грамматику русскую, хотя и не в совершенстве. Учил психологию по учебнику Челпанова, сейчас учу логику, его же.

Так вот, правильно ли мною выбран путь? Вы видите, по необходимости я хочу обойти все ученые заведения и идти своей дорогой при помощи личных своих сил, при помощи самообразования. Я знаю, что это не так производительно, как поступить и учиться в университете, но мне иначе нельзя.

Я хотел было послать в Ваш журнал для напечатания очерк современного старообрядчества или маленький рассказец, характеризующий жизнь старообрядца. Но все никак не осмелюсь.

С нетерпением жду Вашего ответа. Прилагаю две семикоп[еечных] марки и печатный адрес, по которому я получаю Ваш журнал.

Л. Быстров, учитель.

3 марта 1911 г.

 

ОР РГБ. Ф. 358. №212. Лл. 1–3.

 

2

 

Библиография опубликованных сочинений Л.В. Быстрова

в старообрядческой периодике

 

 

Данная библиография включает выявленные на данный момент публикации Л.В. Быстрова в старообрядческой периодике. Многие из них подписаны, некоторые атрибутированы благодаря легко разгадываемому криптониму (Л.Б., Л. Б-въ), авторство нескольких рассказов позволила установить сохранившаяся в Отделе рукописей РГБ подшивка журнала «Слово Церкви» за 1915 год с гонорарной разметкой, где расшифровывается псевдоним «Б. Истрин». В последний раздел библиографии включены художественные произведения короткой формы, увидевшие свет на страницах старообрядческих журналов, как и оговорено выше, однако было бы справедливым предположить, что Л.В. Быстров публиковался не только в них.

Остается также надеяться, что публикуемая далее библиография статей и рассказов Л.В. Быстрова посодействует изданию в свет отдельного тома его сочинений, который когда-нибудь да выйдет и станет должным памятником погибшему.

    

 

Отдельные издания

 

 

Учебник знаменного пения : В 3 частях. : Для старообрядческих школ. Киев : Знаменное пение. 1911.

 

 

Статьи о пении

 

Как учить старообрядческому пению // Церковное пение. 1909. №2. С. 43–48.

Что мешает объединить пение? // Церковное пение. 1909. №8. С. 207–211.

К памяти пр[еподобного] Романа-певца // Церковное пение. 1909. №9–10. С. 251–253.

Об улучшении пения // Церковное пение. 1909. №11. С. 281–286.

Забытый распев // Церковное пение. 1909. №11. С. 286–291.

Хоровое пение // Старообрядческая мысль. 1910. №4. Церковное пение. С. 62–74.

Бас и тенор // Старообрядческая мысль. 1910. №7. Церковное пение. С. 109–119.

К уставщикам и певцам // Старообрядческая мысль. 1911. №2. Церковное пение. С. 26–29.

Азбука крюкового пения // Старообрядческая мысль. № 7. Церковное пение. С. 91–106; №9. С. 107–122; №11. С. 123–138; №12. С. 139–154.

К вопросу о певческих книгах // Старообрядческая мысль. Церковное пение. 1912. №5–6. С. 616–618.

Учебник пения [Уточнения в учебник знаменного пения] // Старообрядческая мысль. 1912. №12. С. 1123–1124.

О крюках знаменного распева // Старообрядческая мысль. 1914. №2. Церковное пение. С. 9–16; №3. С. 17–35.

Вечер духовных песнопений // Старообрядческая мысль. 1914. №3. Церковное пение. С. 35–37.

 

 

Публицистика

 

Хут[ор] Ковылинский н/Д // Слово правды. 1907. №27 от 1 апреля. С. 3.

Длиннополый полицейский // Слово правды. 1907. №33 от 22 апреля. С. 3.

Будущие патриархи господствующей церкви // Слово правды. 1907. №39 от 13 мая. С. 3–4.

Служители мамоны // Слово правды. 1907. №48 от 14 июня С. 3.

За крест // Слово правды. 1907. №58 от 19 июля. С. 4.

К чему мы стремимся? // Слово правды. 1907. №80 от 4 октября. С. 4.

О казенном содержании нашего духовенства // Старообрядцы. 1908. №4–6. С.472–474.

Приезд архиепископа // Церковь. 1908. №24. С. 850.

Миссионерский подлог // Церковь. 1908. №32. С. 1098–1099.

На борьбу с пьянством // Старообрядческая мысль. 1911. №5. С. 385–387.

Где же вы, сильные? // Церковь. 1911. №15. С. 355–358.

К Собору // Старообрядческая мысль. 1912. №9. С. 860–863.

В защиту грамматики // Церковь. 1912. №2. С. 42–43

Самообман // Церковь. 1912. №15. С. 366–367.

Мое слово // Старая Русь. 1912. №15–16–17. С. 280–283.

Открытое письмо Р. Гореву // Старообрядческая мысль. 1914. №5. С. 475–477.

Начальные старообрядческие школы до и после начала ХХ столетия // Старообрядческая мысль. 1914. №6. С. 579–587; №7. С. 664–674. С этой статьей, подготовленной в качестве доклада, Л.В. Быстров выступал 1 декабря 1913 г. на чтениях, организованных братством Честнаго Креста в Москве, см.: Чтения в братстве // Церковь. 1913. №48. С. 1159; №49. С. 1185.

К соборянам // Старообрядческая мысль. 1915. №8. С. 703–709. Отклик: Кириллов И.А. Странная статья // Там же. №10. С. 936–939.

 

 

Рассказы

 

Сами мы виноваты // Церковное пение. 1909. №9–10. С. 259–265.

Страх перед свободой // Церковь. 1909. №15. С. 516–518.

Былые невзгоды // Старообрядческая мысль. 1911. №1. С. 46–49; №12. С. 1013–1015.

Владыка // Церковь. 1911. №51. С. 1329–1332; №52. С.1354–1357.

Доля горькая // Старообрядческая мысль. 1912. №2. С. 158–164; №3. С. 252–255.

Повесть старого леса // Церковь. 1912. №51. С. 1227–1231; №52. С. 1248–1251.

Три чуда // Церковь. 1914. №1. С. 13–14.

На закате дней // Слово Церкви. 1914. №5. С. 139–143. Подпись – Б. Истрин.

Огнем и мечом // Старообрядческая мысль. 1915. №2. С. 147–153. Подпись – Б. Истрин.

«Старые орлы» // Слово Церкви. 1915. №38. С. 888 – 890. Подпись – Б. Истрин.

Складень // Слово Церкви. 1916. №3. С. 59–61.

Ночью // Слово Церкви. 1916. №32. С. 675–677.

 

 

Приложение II.

 

Публикуемые ниже рассказ митрополита Макария (Лобова) Белокриницкого был записан корреспондентом газеты «Биржевые ведомости» во время его пребывания в Петрограде. В 1915 г. он принимал участие в работе Освященного Собора в Москве и выборах нового Московского архиепископа, которого тогда, по соборному решению, решено было при благоприятных обстоятельствах возвести в митрополиты.

На первом заседании Освященного Собора 25 августа 1915 года Макарий, избранный почетным председателем, высказал решительный отказ занять Московский митрополичий престол: «Если откроется путь к моей пастве, я должен немедленно ехать туда. И если даже, чего не дай Бог, сожгут все, я буду оплакивать, как Иеремия, сидя на пепелище». 30 августа 1915 года он принял участие в возведении епископа Мелетия (Картушина) Саратовского и Астраханского в сан архиепископа Московского. Вскоре выехал в Белую Криницу, освобожденную от австрийских войск, проведя в России в общей сложности около года. В 1917 году он подвергся здесь избиению со стороны уже российских солдат, о чем рассказывал журнал «Слово Церкви» (см. №2 данного Приложения).  

 

1

 

Белокриницкий митрополит Макарий о своих мытарствах в Буковине

 

 

Вчера в 9 час. утра прибыл в Петроград старообрядческий митрополит Макарий. Владыка в начале поста вынужден был уехать из Буковины вследствие жестокого гонения на него и преследований со стороны австрийских властей.

По выезде из Буковины владыка 3 дня пробыл в Киеве, а затем около четырех недель жил в Москве. Петроград митрополит Макарий решил посетить благодаря настойчивым просьбам здешних старообрядцев, пожелавших видеть владыку.

Митрополит Макарий (Лобов) Белокриницкий

 

Митрополит остановился у местного старообрядческого епископа владыки Геронтия на Громовском кладбище.

Чувствует митрополит в настоящее время себя плохо, его здоровье значительно ослабело после перенесенных потрясений и страданий, нравственных и физических. Он осунулся, похудел, лицо у него измученное, глаза скорбные.

Когда я приехал на Громовское кладбище, владыка спал, утомившись после дороги. Епископ Геронтий мне сказал, что владыка, прибыв с вокзала, осмотрел храм и, поговорив очень недолго, отправился почивать, чувствует себя нездоровым, слабым и уставшим. Но во время нашей беседы владыка проснулся и вышел ко мне.

О своих мытарствах в Буковине он рассказал следующее.

Село, в котором он жил, Белая Криница, два раза переходило из рук в руки. Когда русские продвинулись к реке Середе, протекающей в семи верстах от Криницы, под гром наших орудий австрийцы стали производить обыски у старообрядцев, живущих в Белой Кринице и соседних селах. Обыск был также сделан и у митрополита Макария.

5 октября (1914 года. – В.Б.) его арестовали и под усиленным конвоем направили в город Радоуц.

Митрополит приехал туда к вечеру. На ночь его поместили в австрийские казармы. Ему велели ложиться спать на полу на грязной соломе, рядом с ним улеглись два вахмистра, а у окна был поставлен часовой.

Наутро владыку повели на допрос к коменданту города. Митрополита обвиняли в том, что он якобы скрывал на монастырской колокольне русских, преимущественно казаков, и в подстрекательстве старообрядцев против австрийцев.

Комендант обошелся с митрополитом весьма грубо, кричал на него, топал ногами и грозил непрестанно:

– Сейчас вас расстреляю!.. Старообрядцев всех вырежу!... Белую Криницу да и другие старообрядческие села сожгу!..

После допроса владыку, опять-таки под усиленным конвоем, привезли в какой-то пустой, сырой, холодный дом и заперли в нетопленной комнате, поставив у дверей стражу. Здесь продержали его трое суток, причем владыка питался только черствым хлебом, переданным ему одним старообрядцем.

На четвертый день владыке объявили:

– Будет второй допрос… Собирайтесь немедленно…

Солдаты его грубо вывели на улицу, велели сесть на простую телегу, привезли на казарменный двор и оставили под открытым небом на телеге на несколько часов. Эти часы владыке особенно памятны.

Его окружила толпа австрийцев, солдат и всякой голытьбы, среди которой находились и мужчины, и женщины, и дети. Толпа всячески издевалась над митрополитом. Владыке плевали в лицо, замахивались на него палками и кнутовищами и дико вопили:

– Иуда!.. Предатель!.. Фарисей!..

После вторичного допроса комендант заявил:

– Ну, теперь мы москалей побили, а потому даю вам свободу…

Митрополит Макарий был отпущен, но в покое его не оставили. В монастыре постоянно производились обыски австрийцами. Солдаты врывались в монастырь толпой с дикими криками:

– Где москали?.. Подайте нам москалей!..

Москалей искали всюду: и в покоях у владыки, и в келиях, и в монастырских церквах, и на колокольне.

Монахов толкали, владыке говорили грубости и, потрясая оружием, вопили:

– Где москали? Где москали?

Австрийские власти митрополита Макария подозревали не только в укрывательстве русских. На него взводили еще целый ряд всяческих обвинений, часто удивительно нелепых. Например, говорили, что он по ночам сигнализирует русским фонарем с колокольни…

Перед вторичным отступлением русских из Буковины черновицкий губернатор Евреинов посоветовал митрополиту Макарию оставить Буковину и предложил ехать в Россию вместе с ним.

Владыка принял этот совет и уехал.

В Петрограде он пробудет несколько дней, а отсюда отправляется обратно в Москву, где предполагает остаться до конца войны.

– Впрочем, быть может, уеду и раньше, – сказал он в заключение. – Когда австрийцев подальше загонят.

 

В. Унковский

 

Биржевые ведомости. Вечерний вып. 1915. №14727 от 14 марта. С. 4.

 

2

 

Зверство русских солдат

 

 

Нам доставлено следующее сообщение о насилии, совершенном русскими солдатами над высокопреосвященным Макарием, митрополитом Белокриницким.

– При отступлении русских войск из Буковины, – сообщает очевидец, солдат N пехотного полка Г.М., – я обратил внимание на отмеченное на военной карте селение Белая Криница. У меня явилось желание увидеть главу русских старообрядцев – митрополита Макария, ибо я знал прежде сего, что здесь находится старообрядческий митрополит. Я попросил подпоручика Г.Ш-ва разрешить мне посетить Белокриницкий монастырь. Подпоручик Ш-в, узнав цель моего посещения названного монастыря, и сам пожелал видеть митрополита Макария, и мы вдвоем поехали по направлению к Белой Кринице. Въехав в селение, мы нашли его совершенно пустынным: не было видно ни одной живой души. Вдали виднелась церковь, и мы, полагая, что это и есть Белокриницкий монастырь, поехали по направлению к церкви. Подъехали. Видим ограду. Действительно, это был монастырь. Направо от церкви стоит двухэтажное здание. Все двери этого здания оказались незапертыми, и мы, осматривая комнату за комнатой, в одной из них увидели убеленного сединами старца в монашеской одежде. Вид у него был крайне угнетенный. Под одним глазом был синий кровоподтек, а на голове несколько ран. Мы сказали, что нам хотелось бы видеть митрополита Макария. Старец дал нам уклончивый ответ. Распростившись, мы пошли обратно в селение Белую Криницу. Проходя селением, встретили старичка, по виду русского, старообрядца, и попросили его напоить нас чаем. Во время чаепития мы расспрашивали его о митрополите Макарии, при чем сказали, что были в монастыре, но, к сожалению, не нашли там митрополита. Старичок, угощавший нас чаем, уверял нас, что митрополит Макарий находится сейчас в монастыре, и предложил мне пойти туда с ним и повидать владыку митрополита. Я согласился. Придя в монастырь и подойдя к дверям той кельи, в которой мы видели избитого и израненного монаха, старичок проговорил молитву Исусову. В ответ послышалось из кельи «Аминь». Я и проводник вошли в келью, и я увидел снова того же монаха-старца, которого видел и при первом посещении монастыря. Проводник мне сказал: «Вот наш владыка митрополит Макарий». Я спросил митрополита, почему же он не назвал себя, когда мы приходили сюда с подпоручиком Ш-вым. Митрополит ответил: «Видите, я весь избит. Очень тяжело и прискорбно было мне назвать себя перед вами. Так меня обезобразили свои же русские братья-солдаты». При этом владыка митрополит рассказал, при каких обстоятельствах учинили нал ним такое насилие солдаты стоявшей близ части войска – русского полка. Солдаты забрались в женский монастырь, находящийся недалеко от резиденции митрополита – мужского монастыря, и начали там насиловать инокинь. Оттуда прибежали к митрополиту и со слезами просили заступиться за инокинь. Владыка пошел в женский монастырь и стал уговаривать солдат прекратить надругательства над беззащитными инокинями. Тогда солдаты набросились на владыку митрополита и стали наносить ему побои. Били по голове и по лицу, сбили с ног и продолжали избиение лежащего сапогами. Расправившись с владыкой, избив его так сильно, что он едва мог подняться на ноги, люди-звери начали грабить имущество монастыря: угнали коров, забрали кур, растащили и все другое имущество. Также разграбили и имущество мужского монастыря. На просьбу владыки митрополита оставить хотя лошадей, чтобы он имел возможность выехать из Белой Криницы, со стороны солдат раздавалась только самая мерзкая площадная брань.

Рассказывая все это, владыка обливался слезами.

Когда владыка митрополит закончил свое печальное повествование, я предложил владыке поехать с нами в Россию. Владыка решительно отказался; уповая на милость Божию, он решил остаться в разграбленном своими братьями – русскими – монастыре, хотя здесь русские солдаты оставили его даже без куска хлеба.

Слушая рассказ владыки митрополита, у меня сжималось горло от спазм, глаза затуманивало от слез. Я еще попробовал убедить владыку поехать в Россию, но он остался непреклонен в своем решении остаться в монастыре. Я выразил свое сожаление и, простившись со страдальцем-владыкой, покинул Белокриницкий монастырь.

Примечание редакции. Сообщивший настоящие сведения о насилии над митрополитом Макарием – не старообрядец, а принадлежит к новообрядческой церкви. На случай помещения этого сообщения в журнале «Слово Церкви» он просил, по некоторым соображениям, полностью имени его не выставлять, не указывать также и название полка, в котором он состоит. Исполняя это желание Г. М-ва, редакция весьма благодарна ему за присланное сообщение.

Кроме сообщения со стороны Г. М-ва о постигшем высокопреосвященного митрополита Макария несчастье, редакцией получены такие же сообщения об этом и от своих братьев-старообрядцев, бежавших из Белой Криницы. Но редакция предпочла поместить на страницах «Слова Церкви» сообщение именно нестарообрядца как свидетеля постороннего, а потому и более беспристрастного.

Помещая это сообщение, с душевным прискорбием задаемся вопросом: неужели так низко пали русские некогда доблестные воины? Остановитесь, братья! Станьте людьми, пока еще не поздно.

 

Слово Церкви. 1917. №40–41. С. 682–683. Без подписи.

 

[1] Памяти павших героев // Старообрядческая мысль. 1916. №11–12. С. 762.

[2] Памяти героев // Слово Церкви. 1916. №44. С. 895.

[3] См. об этом в нашей статье: Макарий (Лобов Михаил) // Православная энциклопедия. М., 2016. Т. XLII. С. 507–508.

[4] См.: Помощь раненым // Церковь. 1914. №35. С. 820; Братский лазарет // Там же; На Рогожском кладбище // Там же. 1914. №36. С. 843; Двинск // Там же. №38. С. 888; Киев // Там же. С. 889; г. Боровск Калужской губ. // Там же. С. 889–890; Лазарет Тверской общины // Слово Церкви. 1914. №2. С. 50; Старообрядческие лазареты // Старообрядческая мысль. 1914. №10. С. 972–973; Лазарет Д.П. Рябушинского // Там же. 1915. №1. С. 71. Приводится далеко не полный список публикаций.

[5] Старообрядческое духовенство и военная мобилизация // Церковь. 1914. №31. С. 738. Подпись – В. М-въ; Старообрядческий игумен, призванный на войну // Слово Церкви. 1914. №3. С. 80; Освобождение от военной службы // Старообрядческая мысль. 1914. №12. С. 1189; Призыв на военную службу старообрядческого игумена // Там же; Освобождение священника из армии // Там же. 1915. №1. С. 71; Освобождение старообрядческого священника от военной службы // Там же. №3. С. 289–290; За права священства // Там же. 1915. №4. С. 379; Освобождение от военной службы старообрядческого священника // Старообрядческая мысль. 1915. №8. С. 745.

[6] Список старообрядческих священников на фронтах см.: Старообрядческая мысль. 1916. №11–12. С. 759; Слово Церкви. 1916. №52. С. 1043.

[7] Рейтблат А.И. Некролог как биографический жанр // Рейтблат А.И. Писать поперек М., 2014. С. 195.

[8] От редакции // Слово Церкви. 1914. №3. С. 83.

[9] Памяти героев Великой войны. [Портал]. URL: http://gwar.mil.ru/cartoteka/yalutorovsk/1681394/

[10] Памяти героев Великой войны. [Портал]. URL: http://gwar.mil.ru/cartoteka/yalutorovsk/2204392/

[11] Доклад Ф.А. Московцева Третьему съезду Союза старообрядческих начетчиков // Протоколы Третьего съезда старообрядческих начетчиков в Нижнем Новгороде 7–11 августа 1908 года. М., 1908. С. 80–81.

[12] Рязанский мартиролог. [Сайт]. URL: http://stopgulag.org/object/62585674?lc=ru

[13] Памяти героев Великой войны. [Портал]. URL: http://gwar.mil.ru/cartoteka/yalutorovsk/2204347/

[14] Памяти героев Великой войны. [Портал]. URL: http://gwar.mil.ru/cartoteka/yalutorovsk/454798/

[15] Памяти героев Великой войны. [Портал]. URL: http://gwar.mil.ru/cartoteka/yalutorovsk/2243580/

[16] «Открытый лист» [Сайт].URL: ttps://ru.openlist.wiki/Петров_Савва_Фаддеевич_(1885)

[17] Грезин И.И. Алфавитный список русских захоронений на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. М., 2009. Сер. «Российский некрополь». Вып. 9. С. 562.

[18] К.П. Жулидов упоминается в журнале и далее, в заметке «С. Городище Екатерин. губ.»: Слово Церкви. 1917. №34–35. С. 603–604.

[19] «Открытый лист» [Сайт]. URL: https://ru.openlist.wiki/%D0%91%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%98%D0%BF%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_(1878)

[20] «Сkorbim.com». [Сайт]. URL: http://skorbim.com/%D0%BC%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB/%D0%BA%D1%80%D0%BE%D1%85%D0%B8%D0%BD_%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%B8%D0%B3%D0%BD%D0%B0%D1%82%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87.html


Теги:
Первая мировая война, некролог, старообрядческая периодика, «Церковь», «Слово Церкви», Лука Быстров, митрополит Макарий (Лобов), Козьма Крючков