1782 год
Георгий Федоров (Смирнов)
Георгий (Егор) Федоров поселился в Калуге в самом начале 1800 годов, когда город только-только повысили до звания губернского центра, когда в нем вовсю шло строительство: прокладывали новые улицы, возвели буквой «П» каменные корпуса административных учреждений и духовной семинарии, первые прямоугольники гостиных рядов и длинный мост через Березуевский овраг...
В Калуге возле большого здания Сбербанка, где некогда располагался автовокзал, стоит церковь Жен Мироносиц. Она заново отштукатурена. Крыши алтаря и трапезной из оцинкованного железа. Оконные рамы выкрашены в желто-медовый цвет и за их стеклами чернеют, как и положено, решетки. Храм расположен в центре города, поэтому возле его ворот и паперти всегда стоят, лежат, сидят на корточках нищие с баночками из-под кофе, мисками и шапками. Церковный купол давно примерил новую медную шапку и колокольня нахлобучила медный колпак с золоченым крестом. Колонны ее второго яруса заканчиваются капителью в виде двух спиралей, закручивающихся вовнутрь — как две каменные улитки, повисшие вниз головой; вершины колонн третьего яруса как бы распадаются на каменные лепестки... Православие и античное язычество, классицизм — через архитектуру сочетается несочетаемое. Длинная игла шпиля придает колокольне ощущение легкости. Церковь огорожена металлическим забором с кирпичными столбами. Вокруг нее растут липы.
В начале XIX века неподалеку от храма Жен Мироносиц жила семья мещан Скудновых. Церковь тогда строилась. Трапезная уже была готова, в храме устроили один придел, шла отделка. И вот раз вечером заявились к Скудновым «гости».
Подергал унтер-инспектор Беляев дверь, ну конечно, закрыто. А в окнах огоньки от свеч видны, и пение слышится. Вроде как ирмосы. Наверно, всенощная идет. Стал Беляев стучать. Правду донесли — действительно сборище у мещан Скудновых, и поп, должно быть, приглашен.
Никто не открывает. Унтер-инспектор забарабанил в дверные доски с удвоенной силой.
На крыльце появился сын хозяина Илья.
— Кто там?
Инспектор представился.
— По какому случаю в доме собрание? Откройте ворота!
— Не ваше дело, — огрызнулся Илья Скуднов, — инспектора по ночам не ходят.
И открывать он не стал.
На этот-то случай был при Беляеве десятский.
— Трифон, — скомандовал инспектор, — слазь-ка, будь добр, через забор да отопри ворота.
— Давай, давай, — заерничал Скуднов, — слазь, попробуй. Я те ноги-руки переломаю... А ты, инспектор, что десятского посылаешь? Сунься сам! И тебе ребра перещупаем!
Трифон, однако, не испугался и ловко перемахнул через ровный ряд высоких заборных досок. Скуднов не избил его, хотя обещал. Ворота же отпереть десятский не смог. Они закрыты были не на задвижку, а на замок.
Вскоре подошла полиция. Скуднов вставил в замок ключи...
Выяснилось, что в доме шло богослужение, собралось у Скудновых человек пятьдесят старообрядцев, всенощную служил священник Георгий Федоров, которому недавно даровано было Высочайшее дозволение проживать там, где он пожелает. Служба была прервана. Но священника тогда не тронули...
Георгий Федоров бросил приход в 1782 году с женой и сыном. Священствовал же он в селе Высоцкая Слобода Боровского уезда, ныне оно в черте города Боровска. Деревянная церковь здешняя и сейчас цела. Вокруг нее кладбище. У алтаря — могилы родителей преподобного Пафнутия Боровского.
Один арест за плечами Федорова уже был. В 1789 году он попался в Боровске с подложными документами. Священника препроводили в Московское губернское правление и заключили в тюремный замок. Оттуда отцу Георгию удалось бежать. Он покочевал по разным старообрядческим слободам, и когда ему Высочайшим именем даровано было прощение за оба побега, осел в Калуге. Служил он не только у местных старообрядцев, не только у Скудновых. Ездил в окрестные села и деревни: Камельгино, Акатово, Дворцы. 1 и 2 июня 1802 года — на Троицу — отец Георгий провел торжественную службу в мещовском селе Щелканове и открыто обошел с крестом старообрядческие дворы, за что «заработал» донос от местного духовенства. Что без доносов не обойдется, Федоров предполагал и все равно — пошел. Неприятие официального православия было у него активным. В Калуге Федоров призывал старообрядцев не ходить в единоверческую церковь, которую тогда строили. Он не сидел, как мышь в норе, и не держал язык за зубами. Федоров себя вел независимо и часто выходил за рамки осторожности. Авторитетом он пользовался огромным. Арест и преданность вере обеспечивали ему ореол исповедничества.
Сын священника купец Андрей Смирнов добился, чтобы отцу было даровано прощение и разрешение жить в Калужской губернии, и чтобы «за образ их исповедания никакого притеснения впредь чинимо не было». Указ подписал 4 марта 1802 года калужский вице-губернатор Алексей Казачковский.
Популярность отца Георгия и его самоуверенность быстро обернулись вторым арестом. Сведения о священнике дошли в 1803 году до самого Александра I. И вот калужский губернатор получил письмо от министра внутренних дел Виктора Кочубея. Тот сообщал, что Его Величество были очень раздражены Федоровым: он ведь имел право только жить, где хочет, но не служить! Министр предлагал арестовать священника и отдать под суд, гражданский или духовный. Словом, если отец Георгий был столь смел из-за грамоты, подписанной императором, коей все старое ему прощалось, то он переоценивал ее значение...
В мае 1804 года Федоров был схвачен и увезен под конвоем в Калужскую духовную консисторию. Его дальнейшая судьба не прослеживается. «Охота» на священника велась полгода. Впрочем, по некоторым данным, в 1816 году Федоров-Смирнов был жив и вместе с сыном проживал в селе Щелканове.
ГАКО. Ф. 32. Оп. 19. Д. 129.
Осипов В.И. Боровское старообрядческое общество и беглое священство в XIX в. // Старообрядчество: История культура, современность. М., 2012. Вып. 14. С. 36.
