ВОЛОЕ — сельцо в Жиздринском уезде (ныне Кировский район). В синодском приходе села Фоминичи, куда оно входило, на рубеже XIX—XX веков насчитывалось около двух с полови­ной тысяч старообрядцев. Старообрядческий храм был освящен во имя святителя Николы.

План молитвенного дома в селе Волое. 1880-е годы

*

Храм во имя святителя Николы в селе Волое. 2006 год

Воловские жители придерживались старой веры со времен Ни­кона. В XVIII веке возникло при сельце особое старообрядческое кладбище. Однако архивных сведений о местных старообрядцах дошло до нас не так уж много. Сохранилось ходатайство, где жители Волого и окрестных деревень просят не притеснять их за старый обряд. Датировано оно 1860-м годом и очень похоже на аналогичное ходатайство старообрядцев Брыни[1]. Очевидно, в подготовке этих прошений принимали участие одни и те же люди. Ходатайство осталось без ответа. Тогда было подано другое, уже на имя императора, только в нем, где можно было употребить сло­во «старообрядческий», стоит «раскольнический». Возможно, они сочли, что государю так будет понятнее, о ком идет речь, иначе спутает с единоверцами, а может по другой какой причине. Было время, слово «старообрядец» запрещалось.

А вот что сказано в прошении воловчан: «Отцы и деды наши, все мы, крестьяне деревень Волой и Ряполовой до 1000 душ и более человек, наследовали раскольническую веру с незапамят­ных времен и всегда, так же как и теперь, строго исполняли по преданию все наши раскольнические обряды сами, но во избежа­ние преследований нас за мнение наше о вере, мы, как и предки наши, числились в приходе церкви села Фоминич, не быв никогда истинными сынами той церкви и не заимствуясь никакими ея об­рядами, кроме одного брака, который хотя мы принимали, но не потому, что не могли себя удовлетворить в этом случае собствен­ными обрядами, а с единственной целью прикрыть этим наши понимания веры и чрез то избавиться от гонений и утеснений за свою веру от местного начальства и чтобы дети наши не числи­лись незаконнорожденными»[2]. Толку и от этого ходатайства не было.

9 сентября 1888 года в Волом случился пожар, уничтоживший до сотни крестьянских дворов, в том числе и здешнюю моленную. Сельский сход принял решение строить новую. Дом был выстро­ен как бы для частных лиц, но на общественные деньги[3]. Бого­служение возобновилось в следующем, 1889 году. Содержатель моленной, воловчанин Семен Емельянович Жариков, добился из Министерства внутренних дел официального разрешения на от­крытие.

Воловские старообрядцы не признавали Окружного послания и омофора Московской архиепископии. Священником в те годы был здесь местный житель Алексей Петрович Егоров. Рукоположение он принял в начале 1870-х. Уставщиком при нем служил Карп Тимофеевич Семкин, сменивший его после смерти. Сведений об этих двух священниках крайне мало.

Вновь выстроенная моленная была быстро снабжена необходи­мой утварью и книгами. Предалтарный иконостас ставился здесь только тогда, когда совершалась обедня, потом его опять убирали. Литургию по официальным сведениям служили редко, лишь когда требовалось заготовить запасные дары. Престол и антиминс хранились в особом сундуке[4].

Существовали домовые моленные и в окрестных деревнях: Смирновке, Новоселках, Ряполове. В 1893 году по инициативе местного синодского духовенства возникло большое разбиратель­ство, законно ли существование всех этих моленных. 20 декабря в молитвенный дом Жарикова пришел урядник с понятыми и ко­мандированным из Песоченского Завода (ныне г. Киров) священ­ником. Они составили описание моленной: «На берегу ручья по левую сторону пролегающей посреди селения дороги, в некотором уклоне от дороги стоит года четыре уже новая, крепкая, довольно красивая пятистенная изба, крытая тесом, при ней деревянные под одной крышей сени длиною в три аршина, а шириною вро­вень с самою избою. Изба сама имеет длины 19 аршин, высоты 5 с четвертью аршин; разделена на две части капитальною стеною...» Все окна в моленной были с двойными рамами. На восточной стене располагались два яруса икон. В нижнем их насчитали 22 штуки, в верхнем — до сорока, «все иконы старинного письма без риз и окладов». Перед иконами стоял столик, обтянутый красным ситцем с желтыми цветами на ткани, поверх него был разостлан шелковый цветной платок. На столике лежало Евангелие, отпеча­танное, судя по надписи в книге, при царе Алексее Михайловиче по благословению патриарха Иосифа. Там, где должен был стоять год, отсутствовали листы. Далее протокол перечисляет прочие бо­гослужебные принадлежности и книги[5].

Дело против Жарикова и других крестьян, содержавших мо­ленные в соседних деревнях, было закрыто за отсутствием состава преступления: в частных домах закон уже разрешал молиться и устраивать моленные комнаты.

Примерно в то же время Калужское губернское правление по­ручило жиздринскому уездному исправнику провести расследова­ние по поводу кладбищ в Волом и окрестных деревнях. «Кладби­ща означенные раскольников существуют сотни лет. Лет 40—50 тоже возникало дело об этих кладбищах, и тогда было велено ста­рообрядцам окопать их или обнести оградой, не возбраняя даль­нейших погребений», — донес исправник. Духовная консистория, сомневавшаяся в том, что кладбища действительно очень старые, настаивала на их закрытии. Для старообрядцев предполагалось отвести отдельный участок на приходском кладбище в Фоминичах.

Но время сильно изменилось. Местная гражданская власть взяла старообрядцев под защиту от власти духовной. Впрочем, кто знает, может за такое благорасположение пришлось особо от­благодарить. Однако не хочется бросать тень на земского уездного исправника, который послал в губернское правление рапорт, где сообщал, что кладбища «содержатся в должной исправности и для старообрядцев очень удобны. Закрытие таких кладбищ, которые старообрядцами в течение многих лет обсаживались деревьями, обносились канавою и изгородью, и с которыми они, так сказать, сроднились, положительно нежелательно. Не буду говорить, что закрытие без нужды просуществовавших полета лет благоустро­енных кладбищ тяжело отзовется на душе каждого из сектантов, но и само распоряжение о том может вызвать массу неприятностей...» Он имел в виду тайные захоронения, отказ старообрядцев исполнять указ о закрытии. Наконец, фоминичское кладбище да­леко, «что крайне затруднительно для народа, особенно в летнюю пору, когда всякий час дорог хозяину»[6].

Губернскому правлению хватило мудрости не закрыть кладби­ща. Консистория настояла на том, чтобы старообрядцы в таком случае не открывали новых. Этим компромиссом в 1897 году дело и закончилось.

В 1907 году воловский священник Карп Семкин подал в губернское правление ходатайство о регистрации общины[7]. Тогда же здесь стали строить каменный храм. Он был освящен во имя Николы Чудотворца, но трудно сказать, когда именно. В 1906 году газета «Голос старообрядца» поместила на своих страницах крат­кое воззвание: «В деревне Волое Жиздринского уезда Калужской губернии приступлено к постройке каменного старообрядческого молитвенного храма во имя святителя Николы. К окончательно­му его довершению средств не достает. Просим братию о Христе подать нам руку помощи, ибо рука дающего, по слову Спасителя, не оскудевает». О том, что строится противоокружнический храм, в объявлении не было указано. Под ним стояла подпись: попечи­тель Егор Илларионов, деньги можно было присылать священ­нику Карпу Тимофееву[8], т.е. Семкину. После его смерти в 1912 году противоокружнический епископ Калужский Иоасаф рукопо­ложил в Волое местного крестьянина Никиту Дроздова.

О нем — отдельный рассказ дальше, в очерке «Человек рожда­ется на страдание».

Сегодня Никольский храм в Волом восстановлен. Для него об­щине было передано бывшее кирпичное здание сельского магази­на, к которому пристроили алтарь и колокольню. Храм освятил в 1999 году митрополит Алимпий (Гусев) Московский и всея Руси 22 мая (нового стиля) (на Николу летнего). Хлопоты о его откры­тии начались после 1995 года, иконостас был сделан собствен­ными силами, иконы и книги поначалу собирали по домам. Все делалось трудами местных жителей, в основном пожилых людей. Приход начал окормлять священник из Боровска Артемон Шендригайлов. «Освящение храма Божия состоялось в период “рассве­та” села — летом, когда к родителям съезжаются многочисленные дети и внуки. Все они, как правило, крещены и считают себя старообрядцами. Но к полноте церковной жизни им только пред­стоит привыкать. В этой связи неоценимую пользу оказал жите­лям села опыт занятий уставщика Алексея Шишкина, который в течение месяца занимался обучением детей. Этот опыт показал, насколько благоприятна почва сия для сеяния Слова Божия»[9].

В Никольском храме продолжаются регулярные службы, но постоянного священника пока нет.

[1] См. раздел «Брынь».

[2] ГАКО. Ф. 62. Он. 19. Д. 1253. Л. 19.

[3] ГАКО. Ф. 62. Он. 17. Д. 1746. Л. 1, 6.

[4] ГАКО. Ф. 56. Оп. 3. Д. 293. Л. 6.

[5] Там же. Лл. 8–8об.

[6] ГАКО. Ф. 62. Оп. 6. Д. 780. Лл. 40–41.

[7] См. дело о регистрации старообрядческой общины в Волом: ГАКО. Ф. 62. Оп. 19. Д. 2221. В марте 1907 г. в совет общины были избраны Егор Иллари­онович (Ларионович) Аленин (товарищ председателя), Александр Петрович Смазнов, Василий Григорьев, Председателем был избран священник Карп Тимофеевич Семкин. Диаконом служил при Никольском храме Феодор Сер­геевич Новиков. Впоследствии церковным старостой избирался Яков Зино­вьевич Аверьянов.

[8] Воззвание // Голос старообрядца. 1906. №53 от 23 июля. С. 2.

[9] См.: Освящение храма в с. Волое // Старообрядческий церковный календарь на 2000 год. М.: Изд. митрополии Московской и всея Руси РПСЦ. [1999]. С. 111–112.